(Baptism and the Forty Days)
[136:0.1] JESUS began his public work at the height of the popular interest in John’s preaching and at a time when the Jewish people of Palestine were eagerly looking for the appearance of the Messiah. There was a great contrast between John and Jesus. John was an eager and earnest worker, but Jesus was a calm and happy laborer; only a few times in his entire life was he ever in a hurry. Jesus was a comforting consolation to the world and somewhat of an example; John was hardly a comfort or an example. He preached the kingdom of heaven but hardly entered into the happiness thereof. Though Jesus spoke of John as the greatest of the prophets of the old order, he also said that the least of those who saw the great light of the new way and entered thereby into the kingdom of heaven was indeed greater than John.
ИИСУС приступил к общественному служению в разгар всенародного интереса к проповеди Иоанна и в то время, когда еврейский народ Палестины с нетерпением ожидал появления Мессии. Иоанн и Иисус разительно отличались друг от друга. Иоанн был пылким и усердным работником, Иисус — спокойным и счастливым тружеником; за всю свою жизнь он почти никогда не спешил. Иисус был отрадным утешением для мира и своего рода примером; Иоанн едва ли был утешением или примером. Он проповедовал царство небесное, но сам вряд ли познал счастье пребывания в нем. Иисус говорил об Иоанне как о величайшем из пророков прежнего типа, однако он также сказал, что последний из видевших великий свет нового пути и пришедший по нему в царство небесное больше Иоанна.
[136:0.2] When John preached the coming kingdom, the burden of his message was: Repent! flee from the wrath to come. When Jesus began to preach, there remained the exhortation to repentance, but such a message was always followed by the gospel, the good tidings of the joy and liberty of the new kingdom.
Когда Иоанн проповедовал грядущее царство, основной мыслью его послания было: «Покайтесь, бегите от будущего гнева!». Когда Иисус начал проповедовать, призыв к покаянию сохранился, но за ним всегда следовало евангелие — благая весть о радости и свободе нового царства.
1. CONCEPTS OF THE EXPECTED MESSIAH
1. ПРЕДСТАВЛЕНИЯ ОБ ОЖИДАЕМОМ МЕССИИ
[136:1.1] The Jews entertained many ideas about the expected deliverer, and each of these different schools of Messianic teaching was able to point to statements in the Hebrew scriptures as proof of their contentions. In a general way, the Jews regarded their national history as beginning with Abraham and culminating in the Messiah and the new age of the kingdom of God. In earlier times they had envisaged this deliverer as «the servant of the Lord,» then as «the Son of Man,» while latterly some even went so far as to refer to the Messiah as the «Son of God.» But no matter whether he was called the «seed of Abraham» or «the son of David,» all were agreed that he was to be the Messiah, the «anointed one.» Thus did the concept evolve from the «servant of the Lord» to the «son of David,» «Son of Man,» and «Son of God.»
У евреев было множество представлений об ожидаемом избавителе и в подтверждение своей точки зрения каждая из различных мессианских школ могла сослаться на соответствующие места в иудейских писаниях. В целом евреи считали, что начало их национальной истории положил Авраам, а ее кульминацией станет Мессия и новый век царства Божьего. В более древние времена они представляли избавителя как «слугу Господнего», затем — как «Сына Человеческого», а еще позднее некоторые из них называли Мессию даже «Сыном Бога». Однако как бы он ни назывался, — «семенем Авраама» или «сыном Давида», — все сходились на том, что он должен быть Мессией, «помазанником». Так произошла эволюция концепции от «слуги Господнего» к «сыну Давида», «Сыну Человеческому» и «Сыну Бога».
[136:1.2] In the days of John and Jesus the more learned Jews had developed an idea of the coming Messiah as the perfected and representative Israelite, combining in himself as the «servant of the Lord» the threefold office of prophet, priest, and king.
Во времена Иоанна и Иисуса более образованные евреи развили представление о грядущем Мессии как о ставшем совершенным и образцовом израильтянине, сочетающем в себе, как в «слуге Господнем», тройственные функции пророка, священника и царя.
[136:1.3] The Jews devoutly believed that, as Moses had delivered their fathers from Egyptian bondage by miraculous wonders, so would the coming Messiah deliver the Jewish people from Roman domination by even greater miracles of power and marvels of racial triumph. The rabbis had gathered together almost five hundred passages from the Scriptures which, notwithstanding their apparent contradictions, they averred were prophetic of the coming Messiah. And amidst all these details of time, technique, and function, they almost completely lost sight of the personality of the promised Messiah. They were looking for a restoration of Jewish national glory — Israel’s temporal exaltation — rather than for the salvation of the world. It therefore becomes evident that Jesus of Nazareth could never satisfy this materialistic Messianic concept of the Jewish mind. Many of their reputed Messianic predictions, had they but viewed these prophetic utterances in a different light, would have very naturally prepared their minds for a recognition of Jesus as the terminator of one age and the inaugurator of a new and better dispensation of mercy and salvation for all nations.
Евреи глубоко верили в то, что подобно Моисею, освободившему их прародителей от египетского рабства с помощью сверхъестественных чудес, грядущий Мессия освободит еврейский народ от римского господства с помощью еще более чудотворного могущества и приведет его к необыкновенному национальному триумфу. Раввины собрали около пятисот отрывков из Писаний, явная противоречивость которых не мешала им утверждать, что в них предсказывается приход Мессии. Погруженные в детали времени, метода и функции, они практически полностью упустили из вида личность обещанного Мессии. Они искали восстановления еврейского национального величия, мирского возвышения Израиля, а не спасения мира. Поэтому очевидно, что Иисус Назарянин никогда не смог бы соответствовать материалистическому представлению о Мессии в еврейском разуме. Если бы евреи взглянули на многие из своих якобы мессианских пророчеств в ином свете, то это вполне естественным образом подготовило бы их к признанию Иисуса как завершителя одной эпохи и зачинателя новой и лучшей эпохи милосердия и спасения для всех народов.
[136:1.4] The Jews had been brought up to believe in the doctrine of the Shekinah. But this reputed symbol of the Divine Presence was not to be seen in the temple. They believed that the coming of the Messiah would effect its restoration. They held confusing ideas about racial sin and the supposed evil nature of man. Some taught that Adam’s sin had cursed the human race, and that the Messiah would remove this curse and restore man to divine favor. Others taught that God, in creating man, had put into his being both good and evil natures; that when he observed the outworking of this arrangement, he was greatly disappointed, and that «He repented that he had thus made man.» And those who taught this believed that the Messiah was to come in order to redeem man from this inherent evil nature.
Евреи воспитывались с верой в доктрину Шехины. Однако этот, как считалось, символ Божественного Присутствия не был виден в храме. Евреи верили, что приход Мессии приведет к его восстановлению. У них были противоречивые представления о национальном грехе и якобы порочной природе человека. Некоторые учили, что грех Адама стал проклятием для всего человеческого рода и что Мессия снимет это проклятие и вернет человеку божественное благоволение. Другие учили, что Бог, создавая человека, вложил в него как добрую, так и злую природу; что, увидев результаты такого решения, он был чрезвычайно разочарован и что «Он раскаялся, что сотворил человека таковым». Учившие этому, полагали, что Мессия должен прийти для искупления человека от врожденного зла.
[136:1.5] The majority of the Jews believed that they continued to languish under Roman rule because of their national sins and because of the halfheartedness of the gentile proselytes. The Jewish nation had not wholeheartedly repented; therefore did the Messiah delay his coming. There was much talk about repentance; wherefore the mighty and immediate appeal of John’s preaching, «Repent and be baptized, for the kingdom of heaven is at hand.» And the kingdom of heaven could mean only one thing to any devout Jew: The coming of the Messiah.
Большинство евреев верили, что они продолжают томиться под римской властью из-за своих национальных грехов и безразличия язычников-прозелитов. Еврейский народ не совершил чистосердечного покаяния; поэтому приход Мессии задерживался. Было много разговоров о покаянии; этим объясняется мощная и непосредственная притягательная сила проповеди Иоанна — «покайтесь и креститесь, ибо приблизилось царство небесное». А для любого благоверного еврея царство небесное могло означать только одно: приход Мессии.
[136:1.6] There was one feature of the bestowal of Michael which was utterly foreign to the Jewish conception of the Messiah, and that was the union of the two natures, the human and the divine. The Jews had variously conceived of the Messiah as perfected human, superhuman, and even as divine, but they never entertained the concept of the union of the human and the divine. And this was the great stumbling block of Jesus’ early disciples. They grasped the human concept of the Messiah as the son of David, as presented by the earlier prophets; as the Son of Man, the superhuman idea of Daniel and some of the later prophets; and even as the Son of God, as depicted by the author of the Book of Enoch and by certain of his contemporaries; but never had they for a single moment entertained the true concept of the union in one earth personality of the two natures, the human and the divine. The incarnation of the Creator in the form of the creature had not been revealed beforehand. It was revealed only in Jesus; the world knew nothing of such things until the Creator Son was made flesh and dwelt among the mortals of the realm.
Посвящение Майкиэля имело одну особенность, совершенно чуждую еврейской концепции Мессии и этой особенностью было объединение двух сущностей — человеческой и божественной. Евреи по-разному представляли себе Мессию: как ставшего совершенным человека, как сверхчеловека и даже как божественное существо, но они никогда не придерживались идеи объединения человеческого и божественного. И это стало главной трудностью для первых последователей Иисуса. Они понимали Мессию как человека — сына Давида в представлении ранних пророков; как Сына Человеческого — сверхчеловека в представлении Даниила и некоторых более поздних пророков; они видели в нем даже Сына Бога — каким показывает его автор Книги Еноха и некоторые из его современников; однако никогда, даже на мгновение, не возникало у них истинного представления об объединении в одной земной личности двух сущностей — человеческой и божественной. Воплощение Создателя в образе создания не было раскрыто заранее. Оно было раскрыто только в Иисусе; подобного мир не знал до тех пор, пока Сын-Создатель не стал плотью и не явился к смертным данного мира.
2. КРЕЩЕНИЕ ИИСУСА
[136:2.1] Jesus was baptized at the very height of John’s preaching when Palestine was aflame with the expectancy of his message — «the kingdom of God is at hand» — when all Jewry was engaged in serious and solemn self-examination. The Jewish sense of racial solidarity was very profound. The Jews not only believed that the sins of the father might afflict his children, but they firmly believed that the sin of one individual might curse the nation. Accordingly, not all who submitted to John’s baptism regarded themselves as being guilty of the specific sins which John denounced. Many devout souls were baptized by John for the good of Israel. They feared lest some sin of ignorance on their part might delay the coming of the Messiah. They felt themselves to belong to a guilty and sin-cursed nation, and they presented themselves for baptism that they might by so doing manifest fruits of race penitence. It is therefore evident that Jesus in no sense received John’s baptism as a rite of repentance or for the remission of sins. In accepting baptism at the hands of John, Jesus was only following the example of many pious Israelites.
Иисус был крещен в самый разгар проповеди Иоанна, когда вся Палестина пылала надеждой, звучавшей в его послании, — «приблизилось царство Бога», — и когда все еврейство предавалось серьезному и глубокому самоанализу. Еврейское чувство национальной солидарности было чрезвычайно глубоким. Евреи не только верили, что грехи отца могут повлиять на детей, но были полностью уверены в том, что грех отдельного индивидуума может стать проклятием для всей нации. Поэтому не каждый из приходивших к Иоанну для крещения, считал себя виновным именно в тех грехах, которые разоблачал Иоанн. Многие благочестивые души крестились у Иоанна во благо Израиля. Они опасались, что неведомый им грех может отсрочить приход Мессии. Они ощущали себя принадлежащими к виновной и погрязшей в грехе нации и приходили, чтобы своим крещением явить плоды национального покаяния. Поэтому крещение Иисуса не было ни ритуалом раскаяния, ни прощения грехов. Принимая крещение от Иоанна, Иисус лишь следовал примеру многих набожных израильтян.
[136:2.2] When Jesus of Nazareth went down into the Jordan to be baptized, he was a mortal of the realm who had attained the pinnacle of human evolutionary ascension in all matters related to the conquest of mind and to self-identification with the spirit. He stood in the Jordan that day a perfected mortal of the evolutionary worlds of time and space. Perfect synchrony and full communication had become established between the mortal mind of Jesus and the indwelling spirit Adjuster, the divine gift of his Father in Paradise. And just such an Adjuster indwells all normal beings living on Urantia since the ascension of Michael to the headship of his universe, except that Jesus’ Adjuster had been previously prepared for this special mission by similarly indwelling another superhuman incarnated in the likeness of mortal flesh, Machiventa Melchizedek.
Когда Иисус Назарянин вошел в Иордан для крещения, он был смертным данного мира, достигшим вершины эволюционного человеческого восхождения во всем, что касается овладения разумом и самоотождествления с духом. В тот день в воде Иордана стоял ставший совершенным смертный эволюционных миров времени и пространства. Совершенная синхронность и полноценная связь была установлена между смертным разумом Иисуса и пребывавшим в нем духовным Настройщиком — божественным даром его Райского Отца. Именно такие Настройщики пребывают во всех нормальных существах, живущих на Урантии со времени восхождения Майкиэля к владычеству в своей вселенной, если не считать того, что Настройщик Иисуса был предварительно подготовлен к этой особой миссии в течение схожего пребывания в другом сверхчеловеке, воплотившемся в облике смертной плоти — Макивенте Мелхиседеке.
[136:2.3] Ordinarily, when a mortal of the realm attains such high levels of personality perfection, there occur those preliminary phenomena of spiritual elevation which terminate in eventual fusion of the matured soul of the mortal with its associated divine Adjuster. And such a change was apparently due to take place in the personality experience of Jesus of Nazareth on that very day when he went down into the Jordan with his two brothers to be baptized by John. This ceremony was the final act of his purely human life on Urantia, and many superhuman observers expected to witness the fusion of the Adjuster with its indwelt mind, but they were all destined to suffer disappointment. Something new and even greater occurred. As John laid his hands upon Jesus to baptize him, the indwelling Adjuster took final leave of the perfected human soul of Joshua ben Joseph. And in a few moments this divine entity returned from Divinington as a Personalized Adjuster and chief of his kind throughout the entire local universe of Nebadon. Thus did Jesus observe his own former divine spirit descending on its return to him in personalized form. And he heard this same spirit of Paradise origin now speak, saying, «This is my beloved Son in whom I am well pleased.» And John, with Jesus’ two brothers, also heard these words. John’s disciples, standing by the water’s edge, did not hear these words, neither did they see the apparition of the Personalized Adjuster. Only the eyes of Jesus beheld the Personalized Adjuster.
Обычно, когда смертный данного мира достигает столь высоких уровней личностного совершенства, происходят предваряющие явления духовного возвышения, приводящие к слиянию зрелой души смертного и связанного с ней божественного Настройщика. Казалось, что подобное изменение должно было произойти в личном опыте Иисуса Назарянина в тот самый день, когда он с двумя своими братьями вошел в Иордан для крещения от Иоанна. Этот обряд был последним актом чисто человеческой жизни Иисуса на Урантии и многие сверхчеловеческие наблюдатели ожидали увидеть слияние Настройщика с разумом его пребывания, но всех их ждало разочарование. Произошло нечто новое и даже более возвышенное. Когда Иоанн возложил руки на Иисуса для крещения внутренний Настройщик окончательно покинул ставшую совершенной человеческую душу Иешуа бен Иосифа. И через несколько мгновений эта божественная сущность вернулась из Дивинингтона в качестве Персонализированного Настройщика и главы этой категории во всей локальной вселенной Небадон. Так Иисус увидел, как его собственный прежний божественный дух нисходит к нему после возвращения в персонализированной форме. И он услышал голос того же самого Райского духа, говорящего: «Вот сын мой возлюбленный, к которому я благоволю». Иоанн вместе с двумя братьями Иисуса также слышали эти слова. Стоявшие у воды ученики Иоанна не слышали этих слов, как не видели они и явления Персонализированного Настройщика, доступного только взору Иисуса.
[136:2.4] When the returned and now exalted Personalized Adjuster had thus spoken, all was silence. And while the four of them tarried in the water, Jesus, looking up to the near-by Adjuster, prayed: «My Father who reigns in heaven, hallowed be your name. Your kingdom come! Your will be done on earth, even as it is in heaven.» When he had prayed, the «heavens were opened,» and the Son of Man saw the vision, presented by the now Personalized Adjuster, of himself as a Son of God as he was before he came to earth in the likeness of mortal flesh, and as he would be when the incarnated life should be finished. This heavenly vision was seen only by Jesus.
Когда вернувшийся и теперь уже возвышенный Персонализированный Настройщик произнес эти слова, воцарилась тишина. И пока все четверо стояли в воде, Иисус поднял глаза на находившегося рядом Настройщика и произнес молитву: «Отец мой, владыка небесный, да святится имя твое. Да придет царство твое! Да исполнится воля твоя на земле, как на небе». После этого «отверзлись небеса» и Сыну Человеческому открылось видение, представленное теперь уже Персонализированным Настройщиком, где он был Сыном Бога, каким являлся до своего прихода на землю в облике смертной плоти и каким ему предстояло стать после завершения жизни во плоти. Это небесное видение мог наблюдать только Иисус.
[136:2.5] It was the voice of the Personalized Adjuster that John and Jesus heard, speaking in behalf of the Universal Father, for the Adjuster is of, and as, the Paradise Father. Throughout the remainder of Jesus’ earth life this Personalized Adjuster was associated with him in all his labors; Jesus was in constant communion with this exalted Adjuster.
Именно голос Персонализированного Настройщика, говорящего от имени Всеобщего Отца, слышали Иоанн и Иисус, ибо Настройщик — от Райского Отца и как Отец. В течение всей оставшейся земной жизни Иисуса Персонализированный Настройщик был связан с ним во всех его трудах; Иисус пребывал в постоянном контакте со своим возвышенным Настройщиком.
[136:2.6] When Jesus was baptized, he repented of no misdeeds; he made no confession of sin. His was the baptism of consecration to the performance of the will of the heavenly Father. At his baptism he heard the unmistakable call of his Father, the final summons to be about his Father’s business, and he went away into private seclusion for forty days to think over these manifold problems. In thus retiring for a season from active personality contact with his earthly associates, Jesus, as he was and on Urantia, was following the very procedure that obtains on the morontia worlds whenever an ascending mortal fuses with the inner presence of the Universal Father.
Принимая крещение, Иисус не каялся ни в каких проступках; он не исповедовался в грехах. Этим крещением он посвятил себя исполнению воли небесного Отца. Во время своего крещения он услышал ясный призыв Отца, окончательное веление исполнять дело Отца, после чего удалился на сорок дней, чтобы в уединении обдумать связанные с этим многочисленные проблемы. Таким временным прекращением активного личностного общения со своими земными собратьями Иисус, пребывая на Урантии, в точности следовал процедуре, используемой в моронтийных мирах каждый раз, когда восходящий смертный сливается с внутренним духовным присутствием Всеобщего Отца.
[136:2.7] This day of baptism ended the purely human life of Jesus. The divine Son has found his Father, the Universal Father has found his incarnated Son, and they speak the one to the other.
День крещения подвел черту под чисто человеческой жизнью Иисуса. Божественный Сын нашел своего Отца, Всеобщий Отец нашел своего воплощенного Сына, и они говорят друг с другом.
[136:2.8] (Jesus was almost thirty-one and one-half years old when he was baptized. While Luke says that Jesus was baptized in the fifteenth year of the reign of Tiberius Caesar, which would be A.D. 29 since Augustus died in A.D. 14, it should be recalled that Tiberius was coemperor with Augustus for two and one-half years before the death of Augustus, having had coins struck in his honor in October, A.D. 11. The fifteenth year of his actual rule was, therefore, this very year of A.D. 26, that of Jesus’ baptism. And this was also the year that Pontius Pilate began his rule as governor of Judea.)
(При крещении Иисусу был почти тридцать один с половиной год. Хотя Лука говорит, что Иисус был крещен в пятнадцатый год правления кесаря Тиберия, что должно соответствовать 29 году н.э., так как Август умер в 14 году н.э., — следует иметь в виду то, что в течение двух с половиной лет до смерти Августа Тиберий был соправителем, а чеканка монет в его честь состоялась в октябре 11 года н.э. Поэтому пятнадцатым годом его фактического правления был именно этот, 26 год н.э. — год крещения Иисуса. В этом же году правителем Иудеи стал Понтий Пилат.)
3. СОРОК ДНЕЙ
[136:3.1] Jesus had endured the great temptation of his mortal bestowal before his baptism when he had been wet with the dews of Mount Hermon for six weeks. There on Mount Hermon, as an unaided mortal of the realm, he had met and defeated the Urantia pretender, Caligastia, the prince of this world. That eventful day, on the universe records, Jesus of Nazareth had become the Planetary Prince of Urantia. And this Prince of Urantia, so soon to be proclaimed supreme Sovereign of Nebadon, now went into forty days of retirement to formulate the plans and determine upon the technique of proclaiming the new kingdom of God in the hearts of men.
Великое искушение смертного посвящения Иисус выдержал до своего крещения, когда мокрый от росы, в течение шести недель находился на горе Ермон. Там на горе Ермон, как смертный этого мира и без посторонней помощи, он встретился с урантийским лицемером Калигастией — князем этого мира и одержал над ним победу. Согласно вселенским записям, в тот памятный день Иисус Назарянин стал Планетарным Князем Урантии. Теперь же этот Князь Урантии, которому вскоре предстояло быть объявленным верховным Властелином Небадона уединился на сорок дней для составления планов и избрания метода возвещения нового царства Бога в сердцах людей.
[136:3.2] After his baptism he entered upon the forty days of adjusting himself to the changed relationships of the world and the universe occasioned by the personalization of his Adjuster. During this isolation in the Perean hills he determined upon the policy to be pursued and the methods to be employed in the new and changed phase of earth life which he was about to inaugurate.
После крещения Иисус приступил к сорокадневной самотрансформации, вызванной переменами во взаимоотношениях мира и вселенной после персонализации его Настройщика. За время уединения в горах Переи он выработал линию поведения и избрал пути реализации нового этапа своей земной жизни, к которому ему предстояло приступить.
[136:3.3] Jesus did not go into retirement for the purpose of fasting and for the affliction of his soul. He was not an ascetic, and he came forever to destroy all such notions regarding the approach to God. His reasons for seeking this retirement were entirely different from those which had actuated Moses and Elijah, and even John the Baptist. Jesus was then wholly self-conscious concerning his relation to the universe of his making and also to the universe of universes, supervised by the Paradise Father, his Father in heaven. He now fully recalled the bestowal charge and its instructions administered by his elder brother, Immanuel, ere he entered upon his Urantia incarnation. He now clearly and fully comprehended all these far-flung relationships, and he desired to be away for a season of quiet meditation so that he could think out the plans and decide upon the procedures for the prosecution of his public labors in behalf of this world and for all other worlds in his local universe.
Иисус удалялся не для поста и не для испытаний своей души. Он не был аскетом и пришел для того, чтобы навсегда уничтожить все подобные представления о приближении к Богу. Его причины поиска уединения полностью отличались от причин, побуждавших Моисея, Илию и даже Иоанна Крестителя. В то время Иисус уже всецело осознавал свою связь с созданной им самим вселенной, а также со вселенной вселенных, находящейся в ведении Райского Отца — его небесного Отца. Теперь он полностью восстановил в своей памяти посвященческий наказ и относящиеся к нему наставления, данные его старшим братом Иммануэлем перед воплощением на Урантии. Он ясно и исчерпывающим образом осознал всю глубину произошедшего тогда и желал на время удалиться для спокойных размышлений, чтобы выработать планы и определить методы реализации своего общественного служения на благо данного мира и всех иных миров своей локальной вселенной.
[136:3.4] While wandering about in the hills, seeking a suitable shelter, Jesus encountered his universe chief executive, Gabriel, the Bright and Morning Star of Nebadon. Gabriel now re-established personal communication with the Creator Son of the universe; they met directly for the first time since Michael took leave of his associates on Salvington when he went to Edentia preparatory to entering upon the Urantia bestowal. Gabriel, by direction of Immanuel and on authority of the Uversa Ancients of Days, now laid before Jesus information indicating that his bestowal experience on Urantia was practically finished so far as concerned the earning of the perfected sovereignty of his universe and the termination of the Lucifer rebellion. The former was achieved on the day of his baptism when the personalization of his Adjuster demonstrated the perfection and completion of his bestowal in the likeness of mortal flesh, and the latter was a fact of history on that day when he came down from Mount Hermon to join the waiting lad, Tiglath. Jesus was now informed, upon the highest authority of the local universe and the superuniverse, that his bestowal work was finished in so far as it affected his personal status in relation to sovereignty and rebellion. He had already had this assurance direct from Paradise in the baptismal vision and in the phenomenon of the personalization of his indwelling Thought Adjuster.
Странствуя в горах в поисках подходящего крова, Иисус встретил главного администратора своей вселенной — Гавриила, Яркую Утреннюю Звезду Небадона. Теперь Гавриил восстановил личную связь с Сыном-Создателем вселенной и это была их первая встреча после того, как Майкиэль покинул своих собратьев на Салвингтоне и отправился на Эдентию для подготовки к посвящению на Урантии. По указанию Иммануэля и на основании полномочий от От Века Древних Уверсы Гавриил передал Иисусу сообщение о том, что его посвященческий опыт на Урантии практически подошел к концу в отношении всего, что касалось обретения совершенного полновластия в своей вселенной и прекращения восстания Люцифера. Первая цель была достигнута в день крещения Иисуса, когда факт персонализации его Настройщика продемонстрировал совершенство и завершенность посвящения Иисуса в облике смертного, а достижение второй цели стало историческим фактом уже в тот день, когда он спустился с горы Ермон и вернулся к ожидавшему его юноше Тиглафу. Теперь от имени высшей власти локальной вселенной и сверхвселенной Иисус был извещен о завершении своего посвященческого труда в той мере, в какой это затрагивало его личный статус в отношении полновластия и восстания. Он уже получил соответствующее заверение непосредственно из Рая в форме видения при крещении, а также в феномене персонализации его внутреннего Настройщика Мышления.
[136:3.5] While he tarried on the mountain, talking with Gabriel, the Constellation Father of Edentia appeared to Jesus and Gabriel in person, saying: «The records are completed. The sovereignty of Michael No. 611,121 over his universe of Nebadon rests in completion at the right hand of the Universal Father. I bring to you the bestowal release of Immanuel, your sponsor-brother for the Urantia incarnation. You are at liberty now or at any subsequent time, in the manner of your own choosing, to terminate your incarnation bestowal, ascend to the right hand of your Father, receive your sovereignty, and assume your well-earned unconditional rulership of all Nebadon. I also testify to the completion of the records of the superuniverse, by authorization of the Ancients of Days, having to do with the termination of all sin-rebellion in your universe and endowing you with full and unlimited authority to deal with any and all such possible upheavals in the future. Technically, your work on Urantia and in the flesh of the mortal creature is finished. Your course from now on is a matter of your own choosing.»
Пока Иисус оставался на горе, беседуя с Гавриилом, Отец Созвездия из Эдентии лично предстал перед ними со словами: «Свидетельства готовы. Полновластие Майкиэля номер 611.121 во вселенной Небадон ожидает его по правую руку Всеобщего Отца. Я передаю тебе освобождение от посвященческих обязательств, направленное Иммануэлем — твоим братом и наблюдателем за ходом инкарнации на Урантии. Ты волен сейчас или в любое последующее время любым угодным тебе образом завершить свое инкарнатное посвящение, вознестись по правую руку твоего Отца, обрести полновластие и принять заслуженное тобою безусловное владычество над всем Небадоном. Кроме того, на основании полномочий от От Века Древних я заявляю о готовности свидетельств сверхвселенной о прекращении всех вызванных грехом восстаний в твоей вселенной и наделении тебя всей полнотой власти при столкновении с любыми и всеми возможными потрясениями такого рода в будущем. Формально, твой труд на Урантии и во плоти смертного создания завершен. Отныне ты волен самостоятельно избирать свой путь».
[136:3.6] When the Most High Father of Edentia had taken leave, Jesus held long converse with Gabriel regarding the welfare of the universe and, sending greetings to Immanuel, proffered his assurance that, in the work which he was about to undertake on Urantia, he would be ever mindful of the counsel he had received in connection with the prebestowal charge administered on Salvington.
После ухода Всевышнего Отца Эдентии Иисус долго беседовал с Гавриилом о благополучии вселенной и посылая приветствия Иммануэлю, заверил его, что в предстоящем труде на Урантии он всегда будет помнить совет, полученный им в связи с предпосвященческим наказом на Салвингтоне.
[136:3.7] Throughout all of these forty days of isolation James and John the sons of Zebedee were engaged in searching for Jesus. Many times they were not far from his abiding place, but never did they find him.
В течение всех этих сорока дней уединения сыновья Зеведея Иаков и Иоанн продолжали искать Иисуса. Не раз они были поблизости от места его пребывания, но так и не нашли его.
4. ПЛАНЫ ОБЩЕСТВЕННОГО ТРУДА
[136:4.1] Day by day, up in the hills, Jesus formulated the plans for the remainder of his Urantia bestowal. He first decided not to teach contemporaneously with John. He planned to remain in comparative retirement until the work of John achieved its purpose, or until John was suddenly stopped by imprisonment. Jesus well knew that John’s fearless and tactless preaching would presently arouse the fears and enmity of the civil rulers. In view of John’s precarious situation, Jesus began definitely to plan his program of public labors in behalf of his people and the world, in behalf of every inhabited world throughout his vast universe. Michael’s mortal bestowal was on Urantia but for all worlds of Nebadon.
В горах день за днем Иисус формулировал планы на оставшееся время своего посвящения на Урантии. Сначала он решил не учить одновременно с Иоанном. Он планировал оставаться в относительном уединении до тех пор, пока труд Иоанна не достигнет своей цели или же пока Иоанна не заставят замолчать внезапным заключением в тюрьму. Иисус хорошо знал, что бесстрашная и бестактная проповедь Иоанна вскоре вызовет страх и вражду со стороны гражданских правителей. Ввиду шаткого положения Иоанна, Иисус приступил к составлению конкретного плана своей публичной деятельности на благо своего народа, этого мира и на благо каждого обитаемого мира в своей обширной вселенной. Посвящение Майкиэля проходило на Урантии, но для всех миров Небадона.
[136:4.2] The first thing Jesus did, after thinking through the general plan of co-ordinating his program with John’s movement, was to review in his mind the instructions of Immanuel. Carefully he thought over the advice given him concerning his methods of labor, and that he was to leave no permanent writing on the planet. Never again did Jesus write on anything except sand. On his next visit to Nazareth, much to the sorrow of his brother Joseph, Jesus destroyed all of his writing that was preserved on the boards about the carpenter shop, and which hung upon the walls of the old home. And Jesus pondered well over Immanuel’s advice pertaining to his economic, social, and political attitude toward the world as he should find it.
Продумав общий план согласования своей программы с движением Иоанна, Иисус в первую очередь проанализировал в своем разуме наставления Иммануэля. Он внимательно обдумал советы, данные ему в отношении методов его труда, а также то, что он не должен был оставлять после себя на планете каких-либо записей. Впредь Иисус не писал ни на чем, кроме песка. Во время очередного посещения Назарета и к большому огорчению своего брата Иосифа Иисус уничтожил все свои записи, сохранявшиеся на дощечках в столярной мастерской и висевшие на стенах старого дома. Кроме того, Иисус тщательно обдумал совет Иммануэля об отношении к экономическим, социальным и политическим вопросам в современном ему мире.
[136:4.3] Jesus did not fast during this forty days’ isolation. The longest period he went without food was his first two days in the hills when he was so engrossed with his thinking that he forgot all about eating. But on the third day he went in search of food. Neither was he tempted during this time by any evil spirits or rebel personalities of station on this world or from any other world.
Иисус не постился в течение этого сорокадневного уединения. Максимальным сроком без пищи были первые два дня в горах, когда он был настолько погружен в размышления, что совсем забыл о еде. Однако на третий день он отправился на поиски пищи. Равным образом в это время его не искушали никакие злые духи или мятежные личности этого или какого-либо иного мира.
[136:4.4] These forty days were the occasion of the final conference between the human and the divine minds, or rather the first real functioning of these two minds as now made one. The results of this momentous season of meditation demonstrated conclusively that the divine mind has triumphantly and spiritually dominated the human intellect. The mind of man has become the mind of God from this time on, and though the selfhood of the mind of man is ever present, always does this spiritualized human mind say, «Not my will but yours be done.»
Эти сорок дней ознаменовались последним обменом мнений между человеческим и божественным разумами или точнее — началом подлинного функционирования этих двух разумов в качестве единого разума. Результаты этого важнейшего периода размышлений убедительно показали, что божественный разум триумфально и духовно преобладал над человеческим интеллектом. Начиная с этого времени, разум человека стал разумом Бога и хотя индивидуальность разума человека во всем проявляет себя, такой одухотворенный человеческий разум неизменно заявляет: «Да исполнится не моя, но твоя воля».
[136:4.5] The transactions of this eventful time were not the fantastic visions of a starved and weakened mind, neither were they the confused and puerile symbolisms which afterward gained record as the «temptations of Jesus in the wilderness.» Rather was this a season for thinking over the whole eventful and varied career of the Urantia bestowal and for the careful laying of those plans for further ministry which would best serve this world while also contributing something to the betterment of all other rebellion-isolated spheres. Jesus thought over the whole span of human life on Urantia, from the days of Andon and Fonta, down through Adam’s default, and on to the ministry of the Melchizedek of Salem.
События этого знаменательного периода не были причудливыми фантомами изголодавшегося и ослабленного разума, как не были они путанными и наивными видениями впоследствии известными как «искушения Иисуса в пустыне». Скорее это было время размышлений обо всем насыщенном разнообразными событиями пути Урантийского посвящения и тщательного составления планов дальнейшего служения для наибольшей пользы этому миру и улучшения положения всех других изолированных восстанием сфер. Иисус думал над всей эпохой жизни человека на Урантии со дней Андона и Фонты, через проступок Адама и до служения Мелхиседека Салимского.
[136:4.6] Gabriel had reminded Jesus that there were two ways in which he might manifest himself to the world in case he should choose to tarry on Urantia for a time. And it was made clear to Jesus that his choice in this matter would have nothing to do with either his universe sovereignty or the termination of the Lucifer rebellion. These two ways of world ministry were:
Гавриил напомнил Иисусу, что есть два пути, следуя которым он может явить себя миру в случае, если решит на время остаться на Урантии. И со всей ясностью Иисусу было сказано, что его выбор в этом отношении уже не будет иметь какого-либо отношения ни к его полновластию во вселенной, ни к прекращению восстания Люцифера. Эти два пути служения миру были следующими:
1.His own way — the way that might seem most pleasant and profitable from the standpoint of the immediate needs of this world and the present edification of his own universe.
2. The Father’s way — the exemplification of a farseeing ideal of creature life visualized by the high personalities of the Paradise administration of the universe of universes.
1. Его собственный путь — тот путь, который показался бы наиболее приятным и благотворным с точки зрения непосредственных потребностей этого мира и текущего наставления его собственной вселенной.
2. Путь Отца — воплощение далекого идеала жизни создания с точки зрения высших личностей Райских управляющих вселенной вселенных.
[136:4.7] It was thus made clear to Jesus that there were two ways in which he could order the remainder of his earth life. Each of these ways had something to be said in its favor as it might be regarded in the light of the immediate situation. The Son of Man clearly saw that his choice between these two modes of conduct would have nothing to do with his reception of universe sovereignty; that was a matter already settled and sealed on the records of the universe of universes and only awaited his demand in person. But it was indicated to Jesus that it would afford his Paradise brother, Immanuel, great satisfaction if he, Jesus, should see fit to finish up his earth career of incarnation as he had so nobly begun it, always subject to the Father’s will. On the third day of this isolation Jesus promised himself he would go back to the world to finish his earth career, and that in a situation involving any two ways he would always choose the Father’s will. And he lived out the remainder of his earth life always true to that resolve. Even to the bitter end he invariably subordinated his sovereign will to that of his heavenly Father.
Так Иисусу были ясно показаны два варианта организации остатка своей земной жизни. Каждый из них имел свои достоинства в свете сложившейся ситуации. Сын Человеческий четко понимал, что его выбор между этими двумя линиями поведения не имеет никакого отношения к принятию полновластия во вселенной; вопрос этот был уже решен, а соответствующее решение закреплено в записях вселенных и ожидало только его личного востребования. Однако Иисусу было дано понять, что его Райский брат, Иммануэль, был бы в полной мере удовлетворен, если бы он, Иисус, счел возможным завершить свою инкарнатную жизнь на земле так же, как он ее столь возвышенно начал — неизменно подчиняясь воле Отца. На третий день уединения Иисус дал себе слово, что вернется в мир для завершения своего пути на земле и что в ситуациях, допускающих любой из двух способов поведения, он всегда будет избирать волю Отца. Он прожил остаток своей земной жизни, сохранив верность этому решению. Вплоть до победного конца он всегда подчинял свою суверенную волю воле небесного Отца.
[136:4.8] The forty days in the mountain wilderness were not a period of great temptation but rather the period of the Master’s great decisions. During these days of lone communion with himself and his Father’s immediate presence — the Personalized Adjuster (he no longer had a personal seraphic guardian) — he arrived, one by one, at the great decisions which were to control his policies and conduct for the remainder of his earth career. Subsequently the tradition of a great temptation became attached to this period of isolation through confusion with the fragmentary narratives of the Mount Hermon struggles, and further because it was the custom to have all great prophets and human leaders begin their public careers by undergoing these supposed seasons of fasting and prayer. It had always been Jesus’ practice, when facing any new or serious decisions, to withdraw for communion with his own spirit that he might seek to know the will of God.
Сорок дней в горной глуши не были периодом великого искушения, но скорее — временем великих решений Учителя. За эти дни уединенного общения с самим собой и с непосредственным присутствием своего Отца — Персонализированным Настройщиком (у него уже не было личной серафимы-хранителя) — он последовательно принял великие решения, определяющие его поведение и поступки до конца земной жизни. Впоследствии предание о великом искушении стали связывать именно с этим периодом уединения из-за смешения с отрывочными рассказами о противостоянии на горе Ермон, а также из-за убеждения в том, что все великие пророки и лидеры человечества якобы начинали свое общественное служение с поста и молитвы. Перед тем как принять новое или серьезное решение, Иисус по обыкновению удалялся для общения со своим собственным духом, стремясь познать волю Бога.
[136:4.9] In all this planning for the remainder of his earth life, Jesus was always torn in his human heart by two opposing courses of conduct:
В течение всего планирования остатка своей земной жизни человеческое сердце Иисуса разрывалось между двумя противоположными линиями поведения:
1. He entertained a strong desire to win his people — and the whole world — to believe in him and to accept his new spiritual kingdom. And he well knew their ideas concerning the coming Messiah.
2. To live and work as he knew his Father would approve, to conduct his work in behalf of other worlds in need, and to continue, in the establishment of the kingdom, to reveal the Father and show forth his divine character of love.
1. Он испытывал сильное желание убедить свой народ и весь мир поверить в него и принять его новое духовное царство. И он очень хорошо знал представления своего народа о грядущем Мессии.
2. Жить и трудиться со знанием того, что избранный путь был бы одобрен Отцом, трудиться во благо других нуждающихся миров и продолжать через установление царства раскрывать Отца и проявлять божественный характер его любви.
[136:4.10] Throughout these eventful days Jesus lived in an ancient rock cavern, a shelter in the side of the hills near a village sometime called Beit Adis. He drank from the small spring which came from the side of the hill near this rock shelter.
В течение всех этих богатых событиями дней Иисус жил в древней скальной пещере — укрытии, находившемся на склоне горы недалеко от деревни, называвшейся некогда Бейт-Адис. Он утолял жажду из небольшого родника рядом со своим укрытием в скале.
5. ПЕРВОЕ ВЕЛИКОЕ РЕШЕНИЕ
[136:5.1] On the third day after beginning this conference with himself and his Personalized Adjuster, Jesus was presented with the vision of the assembled celestial hosts of Nebadon sent by their commanders to wait upon the will of their beloved Sovereign. This mighty host embraced twelve legions of seraphim and proportionate numbers of every order of universe intelligence. And the first great decision of Jesus’ isolation had to do with whether or not he would make use of these mighty personalities in connection with the ensuing program of his public work on Urantia.
На третий день внутреннего осмысления и обсуждения со своим Персонализированным Настройщиком Иисусу было явлено видение небесного множества Небадона, созванного и направленного его командующими для исполнения воли возлюбленного Властелина. Это могущественное множество включало двенадцать легионов серафим и пропорциональное число представителей всех других категорий разумных существ вселенной. И первое великое решение Иисуса в уединении касалось использования этих могучих личностей в связи с последующей программой его общественного труда на Урантии.
[136:5.2] Jesus decided that he would not utilize a single personality of this vast assemblage unless it should become evident that this was his Father’s will. Notwithstanding this general decision, this vast host remained with him throughout the balance of his earth life, always in readiness to obey the least expression of their Sovereign’s will. Although Jesus did not constantly behold these attendant personalities with his human eyes, his associated Personalized Adjuster did constantly behold, and could communicate with, all of them.
Иисус принял решение не пользоваться помощью ни единой личности из этой обширной группы, пока не станет очевидным, что такова воля Отца. Но несмотря на это принципиальное решение, все огромное множество оставалось с ним до конца земной жизни, всегда готовое подчиниться малейшему изъявлению воли своего Властелина. Иисус не всегда видел сопровождавшие его личности своим человеческим зрением, но связанный с ним Персонализированный Настройщик видел их всегда и мог сообщаться с ними.
[136:5.3] Before coming down from the forty days’ retreat in the hills, Jesus assigned the immediate command of this attendant host of universe personalities to his recently Personalized Adjuster, and for more than four years of Urantia time did these selected personalities from every division of universe intelligences obediently and respectfully function under the wise guidance of this exalted and experienced Personalized Mystery Monitor. In assuming command of this mighty assembly, the Adjuster, being a onetime part and essence of the Paradise Father, assured Jesus that in no case would these superhuman agencies be permitted to serve, or manifest themselves in connection with, or in behalf of, his earth career unless it should develop that the Father willed such intervention. Thus by one great decision Jesus voluntarily deprived himself of all superhuman co-operation in all matters having to do with the remainder of his mortal career unless the Father might independently choose to participate in some certain act or episode of the Son’s earth labors.
Перед тем, как вернуться из сорокадневного уединения в горах, Иисус назначил своего недавно Персонализированного Настройщика непосредственным главой сопровождающего множества вселенских личностей и в течение более чем четырех лет урантийского времени эти личности, набранные из всех категорий разумных существ вселенной, послушно и почтительно действовали под мудрым руководством этого возвышенного и опытного Персонализированного Таинственного Наставника. Принимая под свое начало это могущественное собрание, Настройщик — бывший некогда частью и сущностью Райского Отца — заверил Иисуса, что этим сверхчеловеческим силам ни в коем случае не будет позволено служить ему или проявлять себя в связи с его земной жизнью или в ее интересах до тех пор, пока станет очевидным, что Отец желает такого вмешательства. Таким образом, одним великим решением Иисус добровольно отказался от какого-либо сверхчеловеческого сотрудничества во всех вопросах, имевших отношение к остатку его смертного пути — за исключением тех случаев, когда Отец сам решил бы принять участие в определенном деянии или эпизоде земных трудов Сына.
[136:5.4] In accepting this command of the universe hosts in attendance upon Christ Michael, the Personalized Adjuster took great pains to point out to Jesus that, while such an assembly of universe creatures could be limited in their space activities by the delegated authority of their Creator, such limitations were not operative in connection with their function in time. And this limitation was dependent on the fact that Adjusters are nontime beings when once they are personalized. Accordingly was Jesus admonished that, while the Adjuster’s control of the living intelligences placed under his command would be complete and perfect as to all matters involving space, there could be no such perfect limitations imposed regarding time. Said the Adjuster: «I will, as you have directed, enjoin the employment of this attendant host of universe intelligences in any manner in connection with your earth career except in those cases where the Paradise Father directs me to release such agencies in order that his divine will of your choosing may be accomplished, and in those instances where you may engage in any choice or act of your divine-human will which shall only involve departures from the natural earth order as to time. In all such events I am powerless, and your creatures here assembled in perfection and unity of power are likewise helpless. If your united natures once entertain such desires, these mandates of your choice will be forthwith executed. Your wish in all such matters will constitute the abridgment of time, and the thing projected is existent. Under my command this constitutes the fullest possible limitation which can be imposed upon your potential sovereignty. In my self-consciousness time is nonexistent, and therefore I cannot limit your creatures in anything related thereto.»
Принимая руководство вселенскими множествами, сопровождавших Христа Майкиэля, Персонализированный Настройщик заострил внимание Иисуса на том, что такое собрание вселенских созданий может быть ограничено в своих действиях в отношении пространства посредством переданных полномочий своего Создателя, но такие ограничения не эффективны в отношении их действий, связанных со временем. Такое положение дел объяснялось тем фактом, что при персонализации Настройщики становятся вневременными существами. Поэтому Иисус был предупрежден о том, что Настройщик будет полностью и в совершенстве контролировать переданные под его начало разумные существа во всех вопросах, имеющих отношение к пространству, однако столь же совершенные ограничения не возможны в отношении времени. Настройщик сказал: «В соответствии с твоим распоряжением я буду запрещать сопровождающему множеству разумных существ вселенной каким-либо образом действовать в твоей земной жизни, за исключением прямых распоряжений Райского Отца об освобождении этих сил для исполнения его божественной воли на основе принятого тобой решения, а также эпизодов, когда по своей собственной божественно-человеческой воле ты примешь решение или совершишь действие, предполагающее отклонение от естественного земного порядка только в отношении времени. Во всех таких случаях я бессилен и собравшиеся здесь в совершенстве и единстве своего могущества создания также беспомощны. Как только твоя объединенная сущность выразит такое желание, распоряжения будут тотчас выполнены. Во всех подобных случаях твое желание будет приводить к сокращению времени и планируемое станет сущим. Таково максимальное ограничение твоего потенциального владычества, возможное под моим руководством. В моем самосознании времени нет и поэтому я не могу ограничить твои создания в чем-либо связанным со временем».
[136:5.5] Thus did Jesus become apprised of the working out of his decision to go on living as a man among men. He had by a single decision excluded all of his attendant universe hosts of varied intelligences from participating in his ensuing public ministry except in such matters as concerned time only. It therefore becomes evident that any possible supernatural or supposedly superhuman accompaniments of Jesus’ ministry pertained wholly to the elimination of time unless the Father in heaven specifically ruled otherwise. No miracle, ministry of mercy, or any other possible event occurring in connection with Jesus’ remaining earth labors could possibly be of the nature or character of an act transcending the natural laws established and regularly working in the affairs of man as he lives on Urantia except in this expressly stated matter of time. No limits, of course, could be placed upon the manifestations of «the Father’s will.» The elimination of time in connection with the expressed desire of this potential Sovereign of a universe could only be avoided by the direct and explicit act of the will of this God-man to the effect that time, as related to the act or event in question, should not be shortened or eliminated. In order to prevent the appearance of apparent time miracles, it was necessary for Jesus to remain constantly time conscious. Any lapse of time consciousness on his part, in connection with the entertainment of definite desire, was equivalent to the enactment of the thing conceived in the mind of this Creator Son, and without the intervention of time.
Так Иисус был извещен о последствиях своего решения продолжать жить как человек среди людей. Одним решением он отстранил все сопровождавшее его множество разнообразных разумных существ от участия в предстоящем ему общественном служении во всех ситуациях, кроме относящихся только ко времени. Поэтому становится очевидным, что любые сверхъестественные или предположительно сверхчеловеческие явления во время служения Иисуса объяснялись исключением времени, если только небесный Отец не принимал особого иного решения. Никакое чудо, милосердное деяние или любое иное событие в течение остающегося периода трудов Иисуса на земле по своей природе и характеру никак не могло выходить за пределы естественных законов жизни урантийского человека, кроме как в таком особо оговоренном аспекте времени. Конечно никакие ограничения не могли распространяться на «волю Отца». Исключение времени в связи с выраженным желанием потенциального Владыки вселенной можно было обойти только за счет прямого и явного действия воли этого Богочеловека, направленной на то, чтобы время — в отношении конкретного действия или события — не сокращалось и не исключалось. Во избежание возникновения явных чудес во времени, Иисус должен был постоянно осознавать течение времени. Любое прекращение осознания времени в момент появления определенного желания было равноценно реализации образа, возникавшего в разуме Сына-Создателя, причем без участия фактора времени.
[136:5.6] Through the supervising control of his associated and Personalized Adjuster it was possible for Michael perfectly to limit his personal earth activities with reference to space, but it was not possible for the Son of Man thus to limit his new earth status as potential Sovereign of Nebadon as regards time. And this was the actual status of Jesus of Nazareth as he went forth to begin his public ministry on Urantia.
Благодаря бдительному наблюдению связанного с ним Персонализированного Настройщика, Майкиэль мог в совершенстве ограничивать свои личные земные деяния в отношении пространства, однако Сын Человеческий не мог таким же образом ограничивать свой новый земной статус потенциального Владыки Небадона в отношении времени. Таким был реальный статус Иисуса Назарянина, когда он приступил к своему общественному служению на Урантии.
6. ВТОРОЕ РЕШЕНИЕ
[136:6.1] Having settled his policy concerning all personalities of all classes of his created intelligences, so far as this could be determined in view of the inherent potential of his new status of divinity, Jesus now turned his thoughts toward himself. What would he, now the fully self-conscious creator of all things and beings existent in this universe, do with these creator prerogatives in the recurring life situations which would immediately confront him when he returned to Galilee to resume his work among men? In fact, already, and right where he was in these lonely hills, had this problem forcibly presented itself in the matter of obtaining food. By the third day of his solitary meditations the human body grew hungry. Should he go in quest of food as any ordinary man would, or should he merely exercise his normal creative powers and produce suitable bodily nourishment ready at hand? And this great decision of the Master has been portrayed to you as a temptation — as a challenge by supposed enemies that he «command that these stones become loaves of bread.»
Определив линию поведения в отношении всех личностей всех классов созданных им разумных существ — насколько это было возможно с учетом потенциала, присущего его новому божественному статусу, — Иисус задумался о себе. Как следует ему, теперь уже полностью самосознающему создателю всего сущего в своей вселенной, поступать с этими прерогативами создателя в обычных жизненных ситуациях, с которыми он сразу же столкнется после возвращения в Галилею для возобновления своего труда среди людей? Фактически, эта проблема уже решительно заявила о себе в этих безлюдных горах, ибо ему требовалась пища. На третий день уединенных размышлений человеческое тело проголодалось. Следует ли ему отправиться на поиски пищи, как поступил бы обычный человек, или же он должен воспользоваться своими естественными созидательными возможностями и сразу же обеспечить должное питание для тела? И это великое решение Учителя было представлено вам как искушение — как вызов его предполагаемых врагов «велеть, чтобы камни эти превратились в караваи хлеба».
[136:6.2] Jesus thus settled upon another and consistent policy for the remainder of his earth labors. As far as his personal necessities were concerned, and in general even in his relations with other personalities, he now deliberately chose to pursue the path of normal earthly existence; he definitely decided against a policy which would transcend, violate, or outrage his own established natural laws. But he could not promise himself, as he had already been warned by his Personalized Adjuster, that these natural laws might not, in certain conceivable circumstances, be greatly accelerated. In principle, Jesus decided that his lifework should be organized and prosecuted in accordance with natural law and in harmony with the existing social organization. The Master thereby chose a program of living which was the equivalent of deciding against miracles and wonders. Again he decided in favor of «the Father’s will»; again he surrendered everything into the hands of his Paradise Father.
Так Иисус остановился на второй и последовательной линии поведения в течение остатка своих земных трудов. Отныне во всем, что касалось его личных потребностей и в целом даже его отношений с другими личностями, он намеренно выбирал путь обычного земного существования и решительно отказывался от поведения, выходящего за пределы, попирающего или нарушающего установленные им же самим естественные законы. Но он не мог обещать себе, уже предупрежденный об этом своим Персонализированным Настройщиком, что эти естественные законы не смогут быть в некоторых вероятных ситуациях существенно ускорены. В принципе, Иисус решил, что дело его жизни должно быть организовано и исполнено в согласии с естественным законом и в гармонии с существующим общественным порядком. Так Учитель избрал программу жизни, которая соответствовала решению не прибегать к чудесам и волшебству. В очередной раз он избрал «волю Отца»; он снова передал все в руки своего Райского Отца.
[136:6.3] Jesus’ human nature dictated that the first duty was self-preservation; that is the normal attitude of the natural man on the worlds of time and space, and it is, therefore, a legitimate reaction of a Urantia mortal. But Jesus was not concerned merely with this world and its creatures; he was living a life designed to instruct and inspire the manifold creatures of a far-flung universe.
Человеческая природа Иисуса требовала, чтобы его первой обязанностью было самосохранение; таково естественное отношение обычного человека в мирах пространства и времени и следовательно такова обоснованная реакция смертного Урантии. Однако Иисус думал не только об этом мире и его созданиях; он жил жизнью, направленной на наставление и вдохновение многочисленных созданий обширной вселенной.
[136:6.4] Before his baptismal illumination he had lived in perfect submission to the will and guidance of his heavenly Father. He emphatically decided to continue on in just such implicit mortal dependence on the Father’s will. He purposed to follow the unnatural course — he decided not to seek self-preservation. He chose to go on pursuing the policy of refusing to defend himself. He formulated his conclusions in the words of Scripture familiar to his human mind: «Man shall not live by bread alone but by every word that proceeds from the mouth of God.» In reaching this conclusion in regard to the appetite of the physical nature as expressed in hunger for food, the Son of Man made his final declaration concerning all other urges of the flesh and the natural impulses of human nature.
До своего озарения при крещении он жил в совершенном подчинении воле и руководству небесного Отца. Иисус определенно решил, что как смертный он и дальше будет оставаться в полной зависимости от воли Отца. Он избрал неестественный путь — он решил не стремиться к самосохранению. Он принял решение продолжать отказываться защищать себя. Он сформулировал свой вывод словами Писания, знакомыми его человеческому разуму: «Не хлебом единым жив человек, но всяким словом, исходящим из уст Божьих». Приняв решение относительно своих физических потребностей, проявлявшихся в чувстве голода, Сын Человеческий отрешился от всех иных побуждений плоти и естественных импульсов человеческой природы.
[136:6.5] His superhuman power he might possibly use for others, but for himself, never. And he pursued this policy consistently to the very end, when it was jeeringly said of him: «He saved others; himself he cannot save» — because he would not.
Он мог бы воспользоваться своими сверхчеловеческими способностями для других, но только не для себя. И он строго следовал этой линии поведения до самого конца, когда в его адрес была брошена насмешка: «Других спасал, а себя спасти не может!» — потому что отказался от этого.
[136:6.6] The Jews were expecting a Messiah who would do even greater wonders than Moses, who was reputed to have brought forth water from the rock in a desert place and to have fed their forefathers with manna in the wilderness. Jesus knew the sort of Messiah his compatriots expected, and he had all the powers and prerogatives to measure up to their most sanguine expectations, but he decided against such a magnificent program of power and glory. Jesus looked upon such a course of expected miracle working as a harking back to the olden days of ignorant magic and the degraded practices of the savage medicine men. Possibly, for the salvation of his creatures, he might accelerate natural law, but to transcend his own laws, either for the benefit of himself or the overawing of his fellow men, that he would not do. And the Master’s decision was final.
Евреи ожидали Мессию, который будет творить еще большие чудеса, чем Моисей, который, якобы, извлек воду из скалы в пустыне и накормил их праотцов манной. Иисус знал, какого Мессию ждали его соплеменники и обладал всем могуществом и всеми прерогативами для того, чтобы оправдать их самые оптимистичные надежды; однако он отказался от такой впечатляющей программы, сулившей могущество и славу. Иисус смотрел на такой путь сотворения ожидаемых чудес как на возврат к старым временам невежественной магии и унизительных ритуалов диких шаманов. Возможно, для спасения своих созданий он мог бы ускорить естественный закон, но преступать свои собственные законы для личной пользы или для внушения благоговейного страха своим человеческим собратьям он не станет никогда. И решение Учителя было окончательным.
[136:6.7] Jesus sorrowed for his people; he fully understood how they had been led up to the expectation of the coming Messiah, the time when «the earth will yield its fruits ten thousandfold, and on one vine there will be a thousand branches, and each branch will produce a thousand clusters, and each cluster will produce a thousand grapes, and each grape will produce a gallon of wine.» The Jews believed the Messiah would usher in an era of miraculous plenty. The Hebrews had long been nurtured on traditions of miracles and legends of wonders.
Иисус скорбел о своем народе; он прекрасно понимал, что привело их к ожиданию прихода Мессии — времени, когда «земля будет приносить в десять тысяч раз больше плодов, и одна виноградная лоза разрастется тысячью ветвей, и каждая ветвь родит тысячу гроздей, и на каждой грозди вырастет тысяча виноградин, и каждая виноградина даст галлон вина». Евреи верили, что Мессия возвестит эру волшебного изобилия. Иудеи давно уже воспитывались в традициях чудес и волшебных легенд.
[136:6.8] He was not a Messiah coming to multiply bread and wine. He came not to minister to temporal needs only; he came to reveal his Father in heaven to his children on earth, while he sought to lead his earth children to join him in a sincere effort so to live as to do the will of the Father in heaven.
Он не был Мессией, явившимся для умножения хлеба и вина. Он прибыл не для того, чтобы удовлетворять лишь мирские потребности; он пришел, чтобы раскрыть небесного Отца своим детям на земле, стремясь убедить своих земных детей следовать за ним в искреннем стремлении жить так, чтобы исполнять волю небесного Отца.
[136:6.9] In this decision Jesus of Nazareth portrayed to an onlooking universe the folly and sin of prostituting divine talents and God-given abilities for personal aggrandizement or for purely selfish gain and glorification. That was the sin of Lucifer and Caligastia.
Этим решением Иисус Назарянин показал наблюдавшей за ним вселенной безрассудность и греховность превратного использования божественных талантов и данных Богом способностей для личного возвеличения или для чисто эгоистической выгоды и прославления. Таким был грех Люцифера и Калигастии.
[136:6.10] This great decision of Jesus portrays dramatically the truth that selfish satisfaction and sensuous gratification, alone and of themselves, are not able to confer happiness upon evolving human beings. There are higher values in mortal existence — intellectual mastery and spiritual achievement — which far transcend the necessary gratification of man’s purely physical appetites and urges. Man’s natural endowment of talent and ability should be chiefly devoted to the development and ennoblement of his higher powers of mind and spirit.
Это великое решение Иисуса — яркая иллюстрация той истины, что эгоистическое удовлетворение и чувственное наслаждение сами по себе не могут принести счастье эволюционирующему человеку. В жизни смертных есть более высокие ценности — интеллектуальное мастерство и духовное достижение, — которые значительно превосходят необходимое удовлетворение чисто физических потребностей и побуждений человека. Естественные одаренности, выраженные в таланте и способностях человека, должны главным образом посвящаться развитию и облагораживанию его высших возможностей разума и духа.
[136:6.11] Jesus thus revealed to the creatures of his universe the technique of the new and better way, the higher moral values of living and the deeper spiritual satisfactions of evolutionary human existence on the worlds of space.
Так Иисус раскрыл созданиям своей вселенной метод нового и лучшего пути, более высокие нравственные ценности жизни и более глубокие виды духовного удовлетворения развивающегося человека в мирах пространства.
7. ТРЕТЬЕ РЕШЕНИЕ
[136:7.1] Having made his decisions regarding such matters as food and physical ministration to the needs of his material body, the care of the health of himself and his associates, there remained yet other problems to solve. What would be his attitude when confronted by personal danger? He decided to exercise normal watchcare over his human safety and to take reasonable precaution to prevent the untimely termination of his career in the flesh but to refrain from all superhuman intervention when the crisis of his life in the flesh should come. As he was formulating this decision, Jesus was seated under the shade of a tree on an overhanging ledge of rock with a precipice right there before him. He fully realized that he could cast himself off the ledge and out into space, and that nothing could happen to harm him provided he would rescind his first great decision not to invoke the interposition of his celestial intelligences in the prosecution of his lifework on Urantia, and provided he would abrogate his second decision concerning his attitude toward self-preservation.
Решения относительно пищи, удовлетворения физических потребностей тела, забот о собственном здоровье и здоровье его товарищей не исчерпывали всех проблем. Каким должно быть его отношение при столкновении с непосредственной опасностью? Иисус решил прибегать к обычным мерам для обеспечения своей безопасности как человека и к разумным мерам предосторожности для предотвращения преждевременного прекращения своего пути во плоти, однако воздерживаться от любого сверхчеловеческого вмешательства в случае критической жизненной ситуации. Принимая это решение, Иисус сидел в тени дерева у самого края скалы, нависшей над обрывом. Он прекрасно понимал, что может броситься с уступа вниз и не причинит себе никакого вреда, если только аннулирует свое первое великое решение — не прибегать к вмешательству небесных разумных существ в осуществлении своего труда на Урантии — и отменит свое второе решение, касавшееся его отношения к самосохранению.
[136:7.2] Jesus knew his fellow countrymen were expecting a Messiah who would be above natural law. Well had he been taught that Scripture: «There shall no evil befall you, neither shall any plague come near your dwelling. For he shall give his angels charge over you, to keep you in all your ways. They shall bear you up in their hands lest you dash your foot against a stone.» Would this sort of presumption, this defiance of his Father’s laws of gravity, be justified in order to protect himself from possible harm or, perchance, to win the confidence of his mistaught and distracted people? But such a course, however gratifying to the sign-seeking Jews, would be, not a revelation of his Father, but a questionable trifling with the established laws of the universe of universes.
Иисус знал, что его соплеменники ожидали Мессию, который был бы выше естественного закона. Он хорошо помнил то место из Писаний, где говорилось: «Не коснется тебя никакой вред, несчастья даже близко не подойдут к тебе. Он ангелам своим велит смотреть и защищать тебя на всех твоих путях. Они вознесут тебя, чтобы ты о камень не споткнулся». Могла ли такая самонадеянность, такое пренебрежение установленными Отцом законами гравитации быть оправданием для защиты себя или, быть может, для обретения доверия со стороны своего введенного в заблуждение и сбитого с толку народа? Однако сколь бы удовлетворяющим ни был такой путь для искавших знамения евреев, он стал бы не раскрытием Отца, а сомнительной игрой с установленными законами вселенной вселенных.
[136:7.3] Understanding all of this and knowing that the Master refused to work in defiance of his established laws of nature in so far as his personal conduct was concerned, you know of a certainty that he never walked on the water nor did anything else which was an outrage to his material order of administering the world; always, of course, bearing in mind that there had, as yet, been found no way whereby he could be wholly delivered from the lack of control over the element of time in connection with those matters put under the jurisdiction of the Personalized Adjuster.
Понимая все это и зная, что в своем собственном поведении Учитель отказывался действовать вопреки установленным им законам природы, вы можете быть уверены в том, что он никогда не ходил по воде и никаким другим образом не нарушал собственный материальный порядок управления миром. При этом, конечно, нужно всегда помнить и о том, что в то время еще не было найдено решения, благодаря которому он мог бы в полной мере контролировать элемент времени в вопросах, переданных под управление его Персонализированного Настройщика.
[136:7.4] Throughout his entire earth life Jesus was consistently loyal to this decision. No matter whether the Pharisees taunted him for a sign, or the watchers at Calvary dared him to come down from the cross, he steadfastly adhered to the decision of this hour on the hillside.
На протяжении всей земной жизни Иисус неизменно оставался верным этому решению. Насмехались ли над ним фарисеи, предлагая сотворить знамение, издевались ли зеваки на Голгофе, требуя нисхождения с креста — он всегда твердо держался решения, принятого в тот час на склоне горы.
8. ЧЕТВЕРТОЕ РЕШЕНИЕ
[136:8.1] The next great problem with which this God-man wrestled and which he presently decided in accordance with the will of the Father in heaven, concerned the question as to whether or not any of his superhuman powers should be employed for the purpose of attracting the attention and winning the adherence of his fellow men. Should he in any manner lend his universe powers to the gratification of the Jewish hankering for the spectacular and the marvelous? He decided that he should not. He settled upon a policy of procedure which eliminated all such practices as the method of bringing his mission to the notice of men. And he consistently lived up to this great decision. Even when he permitted the manifestation of numerous time-shortening ministrations of mercy, he almost invariably admonished the recipients of his healing ministry to tell no man about the benefits they had received. And always did he refuse the taunting challenge of his enemies to «show us a sign» in proof and demonstration of his divinity.
Следующей огромной проблемой, над которой бился этот Богочеловек и которую он вскоре решил согласно воле небесного Отца, была связана с вопросом использования каких-либо своих сверхчеловеческих возможностей для привлечения внимания и завоевания приверженности своих собратьев. Должен ли он тем или иным образом направлять свое вселенское могущество на удовлетворение страстного стремления евреев ко всему эффектному и чудесному? Он решил, что ему не следует этого делать. Иисус выбрал линию поведения, исключающую подобные средства для привлечения внимания людей к его миссии. И он всегда следовал этому великому решению. Даже тогда, когда он допускал проявление многочисленных милосердных деяний, сокращавших время, он почти всегда призывал тех, кто получал от него целительную помощь, никому не рассказывать о полученных ими благодеяниях. И он всегда отвергал насмешки своих врагов, требующих «показать знамение» в качестве доказательства и демонстрации его божественности.
[136:8.2] Jesus very wisely foresaw that the working of miracles and the execution of wonders would call forth only outward allegiance by overawing the material mind; such performances would not reveal God nor save men. He refused to become a mere wonder-worker. He resolved to become occupied with but a single task — the establishment of the kingdom of heaven.
Иисус весьма мудро предвидел, что чудеса и волшебства, внушая материальному разуму благоговейный страх, могут привести только к внешней лояльности; такие действия не могли бы ни раскрыть Бога, ни привести к спасению человека. Он отказался стать всего лишь чудотворцем. Он решил посвятить себя достижению единственной цели — установлению царства небесного.
[136:8.3] Throughout all this momentous dialog of Jesus’ communing with himself, there was present the human element of questioning and near-doubting, for Jesus was man as well as God. It was evident he would never be received by the Jews as the Messiah if he did not work wonders. Besides, if he would consent to do just one unnatural thing, the human mind would know of a certainty that it was in subservience to a truly divine mind. Would it be consistent with «the Father’s will» for the divine mind to make this concession to the doubting nature of the human mind? Jesus decided that it would not and cited the presence of the Personalized Adjuster as sufficient proof of divinity in partnership with humanity.
В течение всего этого важного внутреннего диалога присутствовал человеческий фактор неуверенности и почти сомнения, ибо Иисус был человеком, равно как и Богом. Было очевидно, что евреи никогда не примут его как Мессию, если он не будет творить чудеса. Кроме того, если бы он согласился совершить хотя бы одно неестественное деяние, то человеческий разум знал бы наверняка, что это произошло в подчинении истинно божественному разуму. Будет ли такая уступка сомневающемуся человеческому разуму со стороны божественного разума совместима с «волей Отца»? Иисус пришел к выводу, что нет, не будет и сослался на присутствие Персонализированного Настройщика как убедительное доказательство партнерства божественного и человеческого начал.
[136:8.4] Jesus had traveled much; he recalled Rome, Alexandria, and Damascus. He knew the methods of the world — how people gained their ends in politics and commerce by compromise and diplomacy. Would he utilize this knowledge in the furtherance of his mission on earth? No! He likewise decided against all compromise with the wisdom of the world and the influence of riches in the establishment of the kingdom. He again chose to depend exclusively on the Father’s will.
Иисус много путешествовал; он вспомнил Рим, Александрию и Дамаск. Он знал, какие методы используются в этом мире, каким образом люди достигают своих целей в политике и торговле за счет компромиссов и дипломатии. Необходимо ли ему использовать это знание для содействия своей миссии на земле? Нет! Таким же образом Иисус решил, что, устанавливая царство, он будет отвергать все компромиссы с мудростью мира и с влиянием богатства. В очередной раз он решил положиться исключительно на волю Отца.
[136:8.5] Jesus was fully aware of the short cuts open to one of his powers. He knew many ways in which the attention of the nation, and the whole world, could be immediately focused upon himself. Soon the Passover would be celebrated at Jerusalem; the city would be thronged with visitors. He could ascend the pinnacle of the temple and before the bewildered multitude walk out on the air; that would be the kind of a Messiah they were looking for. But he would subsequently disappoint them since he had not come to re-establish David’s throne. And he knew the futility of the Caligastia method of trying to get ahead of the natural, slow, and sure way of accomplishing the divine purpose. Again the Son of Man bowed obediently to the Father’s way, the Father’s will.
Иисус хорошо знал кратчайшие пути для проявления своего могущества. Он знал множество способов привлечения к себе внимания всей нации и даже всего мира. Вскоре в Иерусалиме должна была праздноваться Пасха, город будет наводнен паломниками. Он мог бы вознестись на вершину храма и пройти по воздуху перед потрясенной толпой; таков был бы Мессия, которого они ожидали. Однако впоследствии ему пришлось бы разочаровать их, ибо он явился не для того, чтобы восстанавливать трон Давида. И он знал тщетность метода Калигастии, пытавшегося обойти естественный, постепенный и надежный путь достижения божественной цели. В очередной раз Сын Человеческий смиренно встал на путь Отца, подчинился воле Отца.
[136:8.6] Jesus chose to establish the kingdom of heaven in the hearts of mankind by natural, ordinary, difficult, and trying methods, just such procedures as his earth children must subsequently follow in their work of enlarging and extending that heavenly kingdom. For well did the Son of Man know that it would be «through much tribulation that many of the children of all ages would enter into the kingdom.» Jesus was now passing through the great test of civilized man, to have power and steadfastly refuse to use it for purely selfish or personal purposes.
Иисус решил установить царство небесное в сердцах человечества с помощью естественных, обычных, трудных и испытанных методов — тех самых методов, которых должны будут впоследствии придерживаться его земные дети, распространяя и расширяя небесное царство. Сын Человеческий хорошо знал, что «многими скорбями надлежит детям всех эпох войти в царство». Для Иисуса это было время огромного испытания цивилизованного человека — обладая властью, неуклонно отказываться использовать ее в сугубо эгоистических или личных целях.
[136:8.7] In your consideration of the life and experience of the Son of Man, it should be ever borne in mind that the Son of God was incarnate in the mind of a first-century human being, not in the mind of a twentieth-century or other-century mortal. By this we mean to convey the idea that the human endowments of Jesus were of natural acquirement. He was the product of the hereditary and environmental factors of his time, plus the influence of his training and education. His humanity was genuine, natural, wholly derived from the antecedents of, and fostered by, the actual intellectual status and social and economic conditions of that day and generation. While in the experience of this God-man there was always the possibility that the divine mind would transcend the human intellect, nonetheless, when, and as, his human mind functioned, it did perform as would a true mortal mind under the conditions of the human environment of that day.
Размышляя над жизнью и опытом Сына Человеческого, вам следует иметь в виду, что Сын Бога воплотился в разуме человека первого, а не двадцатого или иного века. Этим мы хотим подчеркнуть, что человеческие дарования Иисуса были обретены естественным путем. Он был продуктом наследственных факторов и современного ему окружения, а также своего воспитания и образования. Его человеческое начало было подлинным, естественным и полностью продиктованным и обусловленным существовавшими в то время и в том поколении интеллектуальным уровнем и социально-экономическими условиями. В опыте этого Богочеловека постоянно была возможность преобладания его божественного разума над человеческим интеллектом, однако когда действовал его человеческий разум и именно как человеческий, то он проявлял себя как истинно смертный разум в условиях человеческого окружения того времени.
[136:8.8] Jesus portrayed to all the worlds of his vast universe the folly of creating artificial situations for the purpose of exhibiting arbitrary authority or of indulging exceptional power for the purpose of enhancing moral values or accelerating spiritual progress. Jesus decided that he would not lend his mission on earth to a repetition of the disappointment of the reign of the Maccabees. He refused to prostitute his divine attributes for the purpose of acquiring unearned popularity or for gaining political prestige. He would not countenance the transmutation of divine and creative energy into national power or international prestige. Jesus of Nazareth refused to compromise with evil, much less to consort with sin. The Master triumphantly put loyalty to his Father’s will above every other earthly and temporal consideration.
Иисус показал всем мирам своей обширной вселенной безрассудность создания искусственных ситуаций для демонстрации деспотической власти или использования исключительного могущества для укрепления нравственных ценностей или ускорения духовного прогресса. Иисус решил не допускать, чтобы его миссия на земле стала таким же разочарованием, как и правление Маккавеев. Он отказался спекулировать своими божественными атрибутами для обретения незаслуженной известности или снискания политического влияния. Он не желал потакать преобразованию божественной и созидательной энергии в национальное могущество или международный авторитет. Иисус Назарянин отказался идти на компромисс со злом, тем более — иметь дело с грехом. Учитель триумфально поставил верность воле Отца превыше всех других земных и бренных обстоятельств.
9. ПЯТОЕ РЕШЕНИЕ
[136:9.1] Having settled such questions of policy as pertained to his individual relations to natural law and spiritual power, he turned his attention to the choice of methods to be employed in the proclamation and establishment of the kingdom of God. John had already begun this work; how might he continue the message? How should he take over John’s mission? How should he organize his followers for effective effort and intelligent co-operation? Jesus was now reaching the final decision which would forbid that he further regard himself as the Jewish Messiah, at least as the Messiah was popularly conceived in that day.
Приняв решения по вопросам его индивидуального отношения к естественному закону и духовному могуществу, Иисус обратил свое внимание на выбор методов провозглашения и установления царства Бога. Иоанн уже приступил к своему труду; как он мог бы развить идеи Иоанна? Как ему следовало продолжить миссию Иоанна? Как организовать своих последователей для полезного труда и разумного сотрудничества? Иисус был близок к принятию последнего решения, после которого он уже не мог рассматривать себя как еврейского Мессию — по крайней мере, как того Мессию, который всенародно воспринимался в то время.
[136:9.2] The Jews envisaged a deliverer who would come in miraculous power to cast down Israel’s enemies and establish the Jews as world rulers, free from want and oppression. Jesus knew that this hope would never be realized. He knew that the kingdom of heaven had to do with the overthrow of evil in the hearts of men, and that it was purely a matter of spiritual concern. He thought out the advisability of inaugurating the spiritual kingdom with a brilliant and dazzling display of power — and such a course would have been permissible and wholly within the jurisdiction of Michael — but he fully decided against such a plan. He would not compromise with the revolutionary techniques of Caligastia. He had won the world in potential by submission to the Father’s will, and he proposed to finish his work as he had begun it, and as the Son of Man.
Евреи представляли себе избавителя, который явился бы в чудодейственном могуществе, чтобы низвергнуть врагов Израиля и сделать евреев мировыми правителями свободными от нужды и угнетения. Иисус знал, что эта надежда никогда не осуществится. Он знал, что царство небесное связано с ниспровержением зла в сердцах людей и является чисто духовным свершением. Он тщательно рассмотрел целесообразность инициации духовного царства посредством яркой и ослепляющей демонстрации могущества, что конечно же было бы допустимым и лежало целиком в пределах компетенции Майкиэля, однако решительно отверг такой план. Он не желал идти на уступки революционным методам Калигастии. Потенциально он уже завоевал мир подчинением воле Отца и решил завершить свой труд так же, как его начал — в качестве Сына Человеческого.
[136:9.3] You can hardly imagine what would have happened on Urantia had this God-man, now in potential possession of all power in heaven and on earth, once decided to unfurl the banner of sovereignty, to marshal his wonder-working battalions in militant array! But he would not compromise. He would not serve evil that the worship of God might presumably be derived therefrom. He would abide by the Father’s will. He would proclaim to an onlooking universe, «You shall worship the Lord your God and him only shall you serve.»
Вы вряд ли можете представить, что произошло бы на Урантии, если бы этот Богочеловек — в то время уже потенциально обладавший всей властью на небе и на земле — решил бы развернуть знамена полновластия и построил бы свои чудотворные батальоны в боевой порядок! Однако он не желал идти ни на какие компромиссы. Он не желал служить злу ради того, чтобы из этого зла можно было — предположительно — извлечь поклонение Богу. Он решил подчиняться воле Отца. Он собирался провозгласить взирающей на него вселенной: «Почитайте Господа Бога вашего и ему одному служите».
[136:9.4] As the days passed, with ever-increasing clearness Jesus perceived what kind of a truth-revealer he was to become. He discerned that God’s way was not going to be the easy way. He began to realize that the cup of the remainder of his human experience might possibly be bitter, but he decided to drink it.
Шли дни и Иисус все яснее видел то, что ему предстоит для раскрытия истины. Он видел, что путь Бога не будет легким. Он начал осознавать, что эта чаша остатка его человеческой жизни возможно будет горькой, но решил испить ее.
[136:9.5] Even his human mind is saying good-bye to the throne of David. Step by step this human mind follows in the path of the divine. The human mind still asks questions but unfailingly accepts the divine answers as final rulings in this combined life of living as a man in the world while all the time submitting unqualifiedly to the doing of the Father’s eternal and divine will.
Даже его человеческий разум прощается с троном Давида. Шаг за шагом этот человеческий разум следует по пути божественного разума. Человеческий разум еще задает вопросы, но неизменно принимает божественные ответы как окончательные решения в этой объединенной жизни, проживаемой в качестве человека в мире и одновременно безусловно подчиняющейся исполнению вечной и божественной воли Отца.
[136:9.6] Rome was mistress of the Western world. The Son of Man, now in isolation and achieving these momentous decisions, with the hosts of heaven at his command, represented the last chance of the Jews to attain world dominion; but this earthborn Jew, who possessed such tremendous wisdom and power, declined to use his universe endowments either for the aggrandizement of himself or for the enthronement of his people. He saw, as it were, «the kingdoms of this world,» and he possessed the power to take them. The Most Highs of Edentia had resigned all these powers into his hands, but he did not want them. The kingdoms of earth were paltry things to interest the Creator and Ruler of a universe. He had only one objective, the further revelation of God to man, the establishment of the kingdom, the rule of the heavenly Father in the hearts of mankind.
Рим был владыкой Западного мира. Пребывая в уединении и принимая свои важные решения, Сын Человеческий — вместе с находившимся в его распоряжении божественным множеством — был последней возможностью евреев для достижения мирового господства; однако этот земной еврей, обладавший столь колоссальной мудростью и могуществом, отказался от использования своих вселенских дарований для собственного возвеличения или возведения на престол своего народа. Он видел «все царства этого мира» какими они были и в его руках была власть, позволявшая завладеть ими. Всевышние Эдентии передали все полномочия в его руки, но он в этом не нуждался. Царства мира были слишком незначительны, чтобы интересовать Создателя и Правителя вселенной. У него была только одна цель — дальнейшее раскрытие Бога человеку, установление царства и правления небесного Отца в сердцах человечества.
[136:9.7] The idea of battle, contention, and slaughter was repugnant to Jesus; he would have none of it. He would appear on earth as the Prince of Peace to reveal a God of love. Before his baptism he had again refused the offer of the Zealots to lead them in rebellion against the Roman oppressors. And now he made his final decision regarding those Scriptures which his mother had taught him, such as: «The Lord has said to me, `You are my Son; this day have I begotten you. Ask of me, and I will give you the heathen for your inheritance and the uttermost parts of the earth for your possession. You shall break them with a rod of iron; you shall dash them in pieces like a potter’s vessel.'»
Мысль о сражениях, раздорах и убийствах вызывала у Иисуса отвращение; он не желал принимать в этом участия. Ему было суждено явиться на землю как Князю Мира, чтобы раскрыть Бога любви. Перед своим крещением он в очередной раз отверг предложение зелотов возглавить их восстание против римских угнетателей. И теперь он принял окончательное решение в отношении тех мест Писаний, которым учила его мать — таких как: «Господь сказал мне: „Ты сын мой; сегодня я стал для тебя отцом. Если ты попросишь, все язычники твоими будут, и все станет на земле тебе подвластно. Ты разобьешь их жезлом железным, сокрушишь, как глиняный горшок».
[136:9.8] Jesus of Nazareth reached the conclusion that such utterances did not refer to him. At last, and finally, the human mind of the Son of Man made a clean sweep of all these Messianic difficulties and contradictions — Hebrew scriptures, parental training, chazan teaching, Jewish expectations, and human ambitious longings; once and for all he decided upon his course. He would return to Galilee and quietly begin the proclamation of the kingdom and trust his Father (the Personalized Adjuster) to work out the details of procedure day by day.
Иисус Назарянин пришел к заключению, что такие высказывания относятся не к нему. Наконец, человеческий разум Сына Человеческого окончательно и полностью избавился от всех этих мессианских сложностей и противоречий — иудейских писаний, родительского воспитания, полученного у хазана образования, еврейских ожиданий и честолюбивых людских стремлений; он раз и навсегда решил, каким будет его путь. Он вернется в Галилею и спокойно приступит к провозглашению царства, доверив своему Отцу (Персонализированному Настройщику) проработку каждодневных деталей.
[136:9.9] By these decisions Jesus set a worthy example for every person on every world throughout a vast universe when he refused to apply material tests to prove spiritual problems, when he refused presumptuously to defy natural laws. And he set an inspiring example of universe loyalty and moral nobility when he refused to grasp temporal power as the prelude to spiritual glory.
Этими решениями Иисус показал достойный пример каждому созданию каждого мира своей обширной вселенной, ибо отказавшись самонадеянно нарушать естественные законы, он отказался измерять материальным мерилом духовные проблемы. Отказавшись использовать мирскую власть в качестве пролога к духовной славе, он продемонстрировал воодушевляющий пример вселенской преданности и нравственного благородства.
[136:9.10] If the Son of Man had any doubts about his mission and its nature when he went up in the hills after his baptism, he had none when he came back to his fellows following the forty days of isolation and decisions.
Если уходя в горы после крещения, Сын Человеческий и имел еще некоторые сомнения относительно своей миссии и ее характера, то теперь по возвращении к своим собратьям после сорока дней уединения и принятия решений, сомнений у него не осталось.
[136:9.11] Jesus has formulated a program for the establishment of the Father’s kingdom. He will not cater to the physical gratification of the people. He will not deal out bread to the multitudes as he has so recently seen it being done in Rome. He will not attract attention to himself by wonder-working, even though the Jews are expecting just that sort of a deliverer. Neither will he seek to win acceptance of a spiritual message by a show of political authority or temporal power.
Иисус выработал программу установления царства Отца. Он не будет потакать физическому услаждению людей. Он не будет раздавать хлеб людским толпам, свидетелем чего лишь недавно был в Риме. Он не будет привлекать к себе внимание чудесами, хотя евреи ожидают именно такого избавителя. Не будет он добиваться и признания духовного послания, являя политическую власть или мирское могущество.
[136:9.12] In rejecting these methods of enhancing the coming kingdom in the eyes of the expectant Jews, Jesus made sure that these same Jews would certainly and finally reject all of his claims to authority and divinity. Knowing all this, Jesus long sought to prevent his early followers alluding to him as the Messiah.
Отвергая эти методы возвышения грядущего царства в глазах ожидавших евреев, Иисус предопределил то, что эти самые евреи со всей неизбежностью и безоговорочно отвергнут все его притязания на власть и божественность. Зная все это, Иисус в течение долгого времени старался не допускать, чтобы первые последователи называли его Мессией.
[136:9.13] Throughout his public ministry he was confronted with the necessity of dealing with three constantly recurring situations: the clamor to be fed, the insistence on miracles, and the final request that he allow his followers to make him king. But Jesus never departed from the decisions which he made during these days of his isolation in the Perean hills.
В течение всего общественного служения ему приходилось сталкиваться с тремя постоянно повторявшимися ситуациями: требованием накормить, требованием чудес и наконец, просьбой разрешить его последователям сделать его царем. Однако Иисус никогда не отходил от решений, принятых в дни своего уединения в горах Переи.
10. THE SIXTH DECISION
10. ШЕСТОЕ РЕШЕНИЕ
[136:10.1] On the last day of this memorable isolation, before starting down the mountain to join John and his disciples, the Son of Man made his final decision. And this decision he communicated to the Personalized Adjuster in these words, «And in all other matters, as in these now of decision-record, I pledge you I will be subject to the will of my Father.» And when he had thus spoken, he journeyed down the mountain. And his face shone with the glory of spiritual victory and moral achievement.
В последний день своего памятного уединения, перед тем как спуститься с гор и присоединиться к Иоанну и его ученикам, Сын Человеческий принял свое последнее решение. Это решение он передал Персонализированному Настройщику следующими словами: «Во всех остальных вопросах — как и в тех, по которым уже принято решение, — я торжественно обещаю тебе, что буду подчиняться воле моего Отца». Произнеся эти слова, он спустился вниз. И его лицо озаряла слава духовной победы и нравственного достижения.