(The Last Supper)
[179:0.1] DURING the afternoon of this Thursday, when Philip reminded the Master about the approaching Passover and inquired concerning his plans for its celebration, he had in mind the Passover supper which was due to be eaten on the evening of the next day, Friday. It was the custom to begin the preparations for the celebration of the Passover not later than noon of the preceding day. And since the Jews reckoned the day as beginning at sunset, this meant that Saturday’s Passover supper would be eaten on Friday night, sometime before the midnight hour.
КОГДА во второй половине четверга Филипп напоминал Учителю о приближавшейся Пасхе и спрашивал о его планах празднования, он имел в виду пасхальную трапезу, которую надлежало вкушать вечером следующего дня, в пятницу. Обычно к празднованию Пасхи начинали готовиться не позднее полудня предыдущего дня. А поскольку день у евреев начинался на заходе солнца, то это означало, что субботняя пасхальная трапеза должна состояться вечером в пятницу до полуночи.
[179:0.2] The apostles were, therefore, entirely at a loss to understand the Master’s announcement that they would celebrate the Passover one day early. They thought, at least some of them did, that he knew he would be placed under arrest before the time of the Passover supper on Friday night and was therefore calling them together for a special supper on this Thursday evening. Others thought that this was merely a special occasion which was to precede the regular Passover celebration.
Поэтому апостолы терялись в догадках, пытаясь понять заявление Учителя о том, что они будут отмечать Пасху на день раньше. Некоторые из них считали, что Иисус, зная о своем предстоящем аресте до пасхального ужина в пятницу вечером, приглашает их на особую трапезу в этот четверг. Другие полагали, что это будет всего лишь особой встречей, предшествующей обычному празднованию Пасхи.
[179:0.3] The apostles knew that Jesus had celebrated other Passovers without the lamb; they knew that he did not personally participate in any sacrificial service of the Jewish system. He had many times partaken of the paschal lamb as a guest, but always, when he was the host, no lamb was served. It would not have been a great surprise to the apostles to have seen the lamb omitted even on Passover night, and since this supper was given one day earlier, they thought nothing of its absence.
Апостолы знали, что Иисус и раньше отмечал Пасху без ягненка; они знали, что он никогда лично не участвовал в каких-либо жертвоприношениях, предусмотренных еврейской традицией. Он много раз вкушал пасхального ягненка в качестве гостя, но ягненок никогда не подавался на стол, если хозяином был Иисус. Поэтому апостолы не стали бы особенно удивляться, если бы ягненка не было даже в пасхальный вечер, а так как этот ужин состоялся на день раньше, то они не придали никакого значения его отсутствию.
[179:0.4] After receiving the greetings of welcome extended by the father and mother of John Mark, the apostles went immediately to the upper chamber while Jesus lingered behind to talk with the Mark family.
Поздоровавшись с отцом и матерью Иоанна Марка, апостолы сразу же поднялись в верхний зал, а Иисус задержался внизу, чтобы поговорить с семьей Марка.
[179:0.5] It had been understood beforehand that the Master was to celebrate this occasion alone with his twelve apostles; therefore no servants were provided to wait upon them.
Было заранее условлено, что Учитель будет отмечать этот праздник наедине со своими двенадцатью апостолами; поэтому здесь не было слуг, которые прислуживали бы им за столом.
1. ЖАЖДА ПРИВИЛЕГИЙ
[179:1.1] When the apostles had been shown upstairs by John Mark, they beheld a large and commodious chamber, which was completely furnished for the supper, and observed that the bread, wine, water, and herbs were all in readiness on one end of the table. Except for the end on which rested the bread and wine, this long table was surrounded by thirteen reclining couches, just such as would be provided for the celebration of the Passover in a well-to-do Jewish household.
Когда Иоанн Марк проводил апостолов наверх, они увидели большую и просторную комнату, где все было подготовлено для ужина, и отметили, что на одном конце стола приготовлены хлеб, вино, вода и травы. Кроме той своей части, на которой находились хлеб и вино, этот длинный стол был окружен тринадцатью кушетками, какие ставили для празднования Пасхи в состоятельных еврейских домах.
[179:1.2] As the twelve entered this upper chamber, they noticed, just inside the door, the pitchers of water, the basins, and towels for laving their dusty feet; and since no servant had been provided to render this service, the apostles began to look at one another as soon as John Mark had left them, and each began to think within himself, Who shall wash our feet? And each likewise thought that it would not be he who would thus seem to act as the servant of the others.
Войдя в верхнюю комнату, сразу же за дверью апостолы заметили полотенца, кувшины с водой и умывальницы для омовения их пыльных ног; а поскольку никакого слуги, который мог бы оказать им эту услугу не было, то как только Иоанн Марк оставил их, апостолы начали переглядываться и думать про себя: «Кто же омоет наши ноги?» И каждый считал, что не может быть слугой остальных.
[179:1.3] As they stood there, debating in their hearts, they surveyed the seating arrangement of the table, taking note of the higher divan of the host with one couch on the right and eleven arranged around the table on up to opposite this second seat of honor on the host’s right.
Продолжая стоять и размышлять про себя, они смотрели на расположение мест вокруг стола, обратив внимание на более высокую софу для хозяина, справа от которой находилась одна кушетка, и одиннадцать других, расставленных вокруг стола так, что последняя находилась напротив этого второго почетного места справа от хозяина.
[179:1.4] They expected the Master to arrive any moment, but they were in a quandary as to whether they should seat themselves or await his coming and depend on him to assign them their places. While they hesitated, Judas stepped over to the seat of honor, at the left of the host, and signified that he intended there to recline as the preferred guest. This act of Judas immediately stirred up a heated dispute among the other apostles. Judas had no sooner seized the seat of honor than John Zebedee laid claim to the next preferred seat, the one on the right of the host. Simon Peter was so enraged at this assumption of choice positions by Judas and John that, as the other angry apostles looked on, he marched clear around the table and took his place on the lowest couch, the end of the seating order and just opposite to that chosen by John Zebedee. Since others had seized the high seats, Peter thought to choose the lowest, and he did this, not merely in protest against the unseemly pride of his brethren, but with the hope that Jesus, when he should come and see him in the place of least honor, would call him up to a higher one, thus displacing one who had presumed to honor himself.
Апостолы ожидали, что Учитель появится с минуты на минуту, но оказались в затруднительном положении, не зная, следует ли им занять места самим или дождаться, пока он придет и укажет им их места. Пока остальные стояли в нерешительности, Иуда подошел к почетному месту слева от хозяина и дал понять, что собирается занять эту кушетку в качестве привилегированного гостя. Этот поступок Иуды сразу же вызвал среди апостолов жаркий спор. Не успел Иуда присвоить себе почетное место, как Иоанн Зеведеев обосновался на втором из привилегированных мест, справа от хозяина. Выбор лучших мест Иудой и Иоанном привел Симона Петра в такую ярость, что под сердитыми взглядами остальных апостолов он демонстративно обошел стол и занял место на самой дальней, последней кушетке, прямо напротив той, которую избрал для себя Иоанн Зеведеев. Поскольку другие захватили высокие места, Петр решил избрать самое низкое; и он поступил так не только в знак протеста против недостойной гордыни своих братьев, но и в надежде на то, что Иисус, войдя и увидев его на наименее почетном месте, пригласит его занять более почетное место и сместит того, кто позволил себе присвоить эту честь.
[179:1.5] With the highest and the lowest positions thus occupied, the rest of the apostles chose places, some near Judas and some near Peter, until all were located. They were seated about the U-shaped table on these reclining divans in the following order: on the right of the Master, John; on the left, Judas, Simon Zelotes, Matthew, James Zebedee, Andrew, the Alpheus twins, Philip, Nathaniel, Thomas, and Simon Peter.
После того, как таким образом были заняты самая первая и самая последняя кушетки, остальные апостолы также выбрали себе места — одни ближе к Иуде, другие ближе к Петру, пока все не устроились за столом. Они расположились вокруг подковообразного стола на этих кушетках в следующем порядке: справа от Учителя — Иоанн, слева — Иуда, Симон Зелот, Матфей, Иаков Зеведеев, Андрей, близнецы Алфеевы, Филипп, Нафанаил, Фома и Симон Петр.
[179:1.6] They are gathered together to celebrate, at least in spirit, an institution which antedated even Moses and referred to the times when their fathers were slaves in Egypt. This supper is their last rendezvous with Jesus, and even in such a solemn setting, under the leadership of Judas the apostles are led once more to give way to their old predilection for honor, preference, and personal exaltation.
Все они собрались для празднования — во всяком случае, в духе — обычая, существовавшего еще до Моисея и восходившего к тем временам, когда их отцы были рабами в Египте. Эта вечерняя трапеза была их последним свиданием с Иисусом, но даже такой торжественный случай не помешал апостолам под влиянием Иуды вновь поддаться своим старым пристрастиям к почестям, привилегиям и самовозвеличению.
[179:1.7] They were still engaged in voicing angry recriminations when the Master appeared in the doorway, where he hesitated a moment as a look of disappointment slowly crept over his face. Without comment he went to his place, and he did not disturb their seating arrangement.
Они еще продолжали громкую и сердитую перебранку, когда в двери показался Учитель, где он задержался и его лицо постепенно приняло разочарованное выражение. Ничего не сказав, он направился к своему месту, не вмешиваясь в их расположение за столом.
[179:1.8] They were now ready to begin the supper, except that their feet were still unwashed, and they were in anything but a pleasant frame of mind. When the Master arrived, they were still engaged in making uncomplimentary remarks about one another, to say nothing of the thoughts of some who had sufficient emotional control to refrain from publicly expressing their feelings.
Теперь они были готовы приступить к ужину, однако их ноги оставались неомытыми, и они пребывали далеко не в самом приятном расположении духа. При появлении Учителя они все еще обменивались нелестными замечаниями друг о друге, уже не говоря о мыслях тех из них, кто обладал достаточным эмоциональным самообладанием и воздерживался от открытого выражения своих чувств.
2. НАЧАЛО ТРАПЕЗЫ
[179:2.1] For a few moments after the Master had gone to his place, not a word was spoken. Jesus looked them all over and, relieving the tension with a smile, said: «I have greatly desired to eat this Passover with you. I wanted to eat with you once more before I suffered, and realizing that my hour has come, I arranged to have this supper with you tonight, for, as concerns the morrow, we are all in the hands of the Father, whose will I have come to execute. I shall not again eat with you until you sit down with me in the kingdom which my Father will give me when I have finished that for which he sent me into this world.»
Когда Учитель подошел к своему месту, на какое-то время воцарилась тишина. Иисус оглядел их и, снимая напряжение улыбкой, сказал: «Мне очень хотелось встретить эту Пасху вместе с вами. Мне хотелось еще раз, до моих мучений, разделить с вами трапезу и понимая, что исполнилось мое время, я договорился о сегодняшнем ужине вместе с вами, ибо что касается дня завтрашнего, то все мы в руках Отца, чью волю я пришел исполнять. В следующий раз я буду трапезничать с вами уже в том царстве, которое мне даст мой Отец, когда я завершу то, ради чего он послал меня в этот мир».
[179:2.2] After the wine and the water had been mixed, they brought the cup to Jesus, who, when he had received it from the hand of Thaddeus, held it while he offered thanks. And when he had finished offering thanks, he said: «Take this cup and divide it among yourselves and, when you partake of it, realize that I shall not again drink with you the fruit of the vine since this is our last supper. When we sit down again in this manner, it will be in the kingdom to come.»
Смешав вино с водой, апостолы передали чашу Иисусу, который принял ее из рук Фаддея и держа в своих руках, вознес благодарственную молитву. Завершив благодарение, Иисус сказал: «Возьмите эту чашу и поделите между собой; и когда будете пить из нее, вдумайтесь в то, что я больше не буду вкушать вместе с вами дар виноградной лозы, ибо это наш последний ужин. В следующий раз мы соберемся на совместную трапезу уже в грядущем царстве».
[179:2.3] Jesus began thus to talk to his apostles because he knew that his hour had come. He understood that the time had come when he was to return to the Father, and that his work on earth was almost finished. The Master knew he had revealed the Father’s love on earth and had shown forth his mercy to mankind, and that he had completed that for which he came into the world, even to the receiving of all power and authority in heaven and on earth. Likewise, he knew Judas Iscariot had fully made up his mind to deliver him that night into the hands of his enemies. He fully realized that this traitorous betrayal was the work of Judas, but that it also pleased Lucifer, Satan, and Caligastia the prince of darkness. But he feared none of those who sought his spiritual overthrow any more than he feared those who sought to accomplish his physical death. The Master had but one anxiety, and that was for the safety and salvation of his chosen followers. And so, with the full knowledge that the Father had put all things under his authority, the Master now prepared to enact the parable of brotherly love.
Иисус обратился к апостолам с такими словами, поскольку знал, что его час настал. Он понимал, что пришло время возвращаться к Отцу и что его труд на земле подошел к концу. Учитель знал, что явил любовь Отца на земле, показал его милосердие к человечеству и совершил все, для чего явился в этот мир, получив все могущество и власть на небе и на земле. Точно так же он знал, что Иуда Искариот окончательно решил предать его этой ночью в руки врагов. Он полностью осознавал, что это подлое предательство совершается Иудой, но он также понимал, что оно угодно Люциферу, Сатане и князю тьмы Калигастии. Однако он не боялся тех, кто искал его духовного свержения, равно как и тех, кто искал его физической смерти. Учителя беспокоило только одно — безопасность и спасение его избранных последователей. И поэтому, с полным осознанием того, что Отец все отдал в его власть, Учитель был готов представить притчу о братской любви.
3. ОМОВЕНИЕ НОГ АПОСТОЛАМ
[179:3.1] After drinking the first cup of the Passover, it was the Jewish custom for the host to arise from the table and wash his hands. Later on in the meal and after the second cup, all of the guests likewise rose up and washed their hands. Since the apostles knew that their Master never observed these rites of ceremonial hand washing, they were very curious to know what he intended to do when, after they had partaken of this first cup, he arose from the table and silently made his way over to near the door, where the water pitchers, basins, and towels had been placed. And their curiosity grew into astonishment as they saw the Master remove his outer garment, gird himself with a towel, and begin to pour water into one of the foot basins. Imagine the amazement of these twelve men, who had so recently refused to wash one another’s feet, and who had engaged in such unseemly disputes about positions of honor at the table, when they saw him make his way around the unoccupied end of the table to the lowest seat of the feast, where Simon Peter reclined, and, kneeling down in the attitude of a servant, make ready to wash Simon’s feet. As the Master knelt, all twelve arose as one man to their feet; even the traitorous Judas so far forgot his infamy for a moment as to arise with his fellow apostles in this expression of surprise, respect, and utter amazement.
По еврейскому обычаю после первой пасхальной чаши хозяин вставал из-за стола и омывал руки. Позднее — во время еды и после второй чаши — гости также вставали и омывали руки. Поскольку апостолы знали, что Учитель никогда не соблюдал этого ритуального омовения рук, они с огромным любопытством ждали, что он собирается сделать, когда, выпив свою первую чашу, Иисус встал из-за стола и молча подошел к двери, где находились кувшины с водой, умывальницы и полотенца. Их любопытство сменилось изумлением, когда они увидели, что Учитель снимает свою верхнюю одежду, опоясывается полотенцем и начинает наливать воду в одну из умывальниц для ног. Представьте себе удивление этих двенадцати человек, лишь недавно отказавшихся омыть друг другу ноги и пустившихся в продолжительные и недостойные препирательства по поводу почетных мест за столом, когда они увидели как он обошел свободный конец стола, подошел к самому дальнему месту, где возлежал Симон Петр, встал на колени как слуга и приготовился омыть Симону ноги. Когда Учитель преклонил колени, все двенадцать, как один, поднялись; даже вероломный Иуда на мгновение настолько забыл о своем бесчестии, что поднялся вместе со своими собратьями-апостолами в этом выражении удивления, уважения и крайнего изумления.
[179:3.2] There stood Simon Peter, looking down into the upturned face of his Master. Jesus said nothing; it was not necessary that he should speak. His attitude plainly revealed that he was minded to wash Simon Peter’s feet. Notwithstanding his frailties of the flesh, Peter loved the Master. This Galilean fisherman was the first human being wholeheartedly to believe in the divinity of Jesus and to make full and public confession of that belief. And Peter had never since really doubted the divine nature of the Master. Since Peter so revered and honored Jesus in his heart, it was not strange that his soul resented the thought of Jesus’ kneeling there before him in the attitude of a menial servant and proposing to wash his feet as would a slave. When Peter presently collected his wits sufficiently to address the Master, he spoke the heart feelings of all his fellow apostles.
Симон Петр стоял, взирая на обращенное к нему снизу лицо Учителя. Иисус ничего не говорил; в этом не было необходимости. Его поза красноречиво свидетельствовала о том, что он собирается омыть Симону Петру ноги. Несмотря на свои человеческие слабости, Петр любил Учителя. Этот галилейский рыбак был первым человеком, всем сердцем уверовавшим в божественность Иисуса, а также исчерпывающе и прилюдно заявившем о своем убеждении. И с тех пор Петр никогда по-настоящему не сомневался в божественной природе Учителя. Поскольку Петр столь почитал и уважал Иисуса в своем сердце, неудивительно, что в душе он возмутился мыслью о том, что Иисус склонился перед ним в позе покорного слуги и, подобно рабу, предлагал омыть ему ноги. Когда Петр пришел в себя настолько, что смог обратиться к Учителю, то выразил те чувства, которые наполняли сердца всех его собратьев-апостолов.
[179:3.3] After a few moments of this great embarrassment, Peter said, «Master, do you really mean to wash my feet?» And then, looking up into Peter’s face, Jesus said: «You may not fully understand what I am about to do, but hereafter you will know the meaning of all these things.» Then Simon Peter, drawing a long breath, said, «Master, you shall never wash my feet!» And each of the apostles nodded their approval of Peter’s firm declaration of refusal to allow Jesus thus to humble himself before them.
Спустя несколько мгновений сильнейшего смущения Петр сказал: «Учитель, неужели ты и впрямь собираешься омыть мне ноги?» И тогда, глядя Петру в глаза, Иисус ответил: «Возможно, ты не вполне осознаешь то, что я собираюсь сделать, но впоследствии ты поймешь весь смысл происходящего». Тогда Симон Петр, глубоко вздохнув, воскликнул: «Учитель, ты никогда не будешь омывать мне ноги!» И каждый из апостолов одобрительно кивнул, поддержав решительное заявление Петра, отказавшегося позволить Иисусу унижать себя перед ними.
[179:3.4] The dramatic appeal of this unusual scene at first touched the heart of even Judas Iscariot; but when his vainglorious intellect passed judgment upon the spectacle, he concluded that this gesture of humility was just one more episode which conclusively proved that Jesus would never qualify as Israel’s deliverer, and that he had made no mistake in the decision to desert the Master’s cause.
Даже сердце Иуды Искариота поначалу было тронуто этой волнующей и необычной сценой; однако, оценив увиденное своим тщеславным рассудком, он пришел к выводу, что этот жест смирения стал всего лишь очередным и убедительным подтверждением отсутствия у Иисуса качеств, необходимых для избавителя Израиля, и что он, Иуда, был прав, решив оставить дело Учителя.
[179:3.5] As they all stood there in breathless amazement, Jesus said: «Peter, I declare that, if I do not wash your feet, you will have no part with me in that which I am about to perform.» When Peter heard this declaration, coupled with the fact that Jesus continued kneeling there at his feet, he made one of those decisions of blind acquiescence in compliance with the wish of one whom he respected and loved. As it began to dawn on Simon Peter that there was attached to this proposed enactment of service some signification that determined one’s future connection with the Master’s work, he not only became reconciled to the thought of allowing Jesus to wash his feet but, in his characteristic and impetuous manner, said: «Then, Master, wash not my feet only but also my hands and my head.»
Затаив дыхание, они стояли, пораженные увиденным, и Иисус сказал: «Петр, я заявляю, что если я не омою твоих ног, ты останешься непричастен ко мне в том, что я собираюсь исполнить». Услышав это заявление, усиленное тем, что Иисус продолжал стоять на коленях у его ног, Петр принял одно из тех решений, которые отличались слепым послушанием воле уважаемого и любимого человека. Когда Симон Петр начал догадываться, что в этом символическом услужении заключен некий смысл, определяющий будущую связь с трудом Учителя, он не только согласился с тем, чтобы Иисус омыл ему ноги, но и в свойственной ему пылкой манере воскликнул: «Тогда, Учитель, омой не только мои ноги, но и руки, и голову!»
[179:3.6] As the Master made ready to begin washing Peter’s feet, he said: «He who is already clean needs only to have his feet washed. You who sit with me tonight are clean — but not all. But the dust of your feet should have been washed away before you sat down at meat with me. And besides, I would perform this service for you as a parable to illustrate the meaning of a new commandment which I will presently give you.»
Прежде чем начать омывать ноги Петра, Учитель сказал: «Тому, кто уже чист, нужно омыть только ноги. Вы, сидящие сегодня со мной, чисты — но не все. Однако пыль ваших ног следовало смыть до того, как вы сели трапезничать со мной. И кроме того, я хотел бы исполнить это свое услужение в форме притчи, поясняющей смысл новой заповеди, которую я вскоре дам вам».
[179:3.7] In like manner the Master went around the table, in silence, washing the feet of his twelve apostles, not even passing by Judas. When Jesus had finished washing the feet of the twelve, he donned his cloak, returned to his place as host, and after looking over his bewildered apostles, said:
Таким же образом Учитель обошел стол и в тишине омыл ноги двенадцати апостолов, не пропустив и Иуду. Закончив омывать ноги двенадцати, Иисус накинул хитон, вернулся на свое место хозяина и, обведя глазами обескураженных апостолов, сказал:
[179:3.8] «Do you really understand what I have done to you? You call me Master, and you say well, for so I am. If, then, the Master has washed your feet, why was it that you were unwilling to wash one another’s feet? What lesson should you learn from this parable in which the Master so willingly does that service which his brethren were unwilling to do for one another? Verily, verily, I say to you: A servant is not greater than his master; neither is one who is sent greater than he who sends him. You have seen the way of service in my life among you, and blessed are you who will have the gracious courage so to serve. But why are you so slow to learn that the secret of greatness in the spiritual kingdom is not like the methods of power in the material world?
«Понимаете ли вы, что я сделал для вас? Вы называете меня Учителем и вы правы, ибо так оно и есть. Так если я, ваш Учитель, омыл вам ноги, то почему вы не хотели омыть ноги друг другу? Какой урок вам следует извлечь из этой притчи, где Учитель с такой готовностью оказывает услугу, которую его братья не пожелали оказать друг другу? Истинно, истинно говорю вам: слуга не выше своего хозяина; и тот, кого послали исполнить поручение, не выше того, кто его послал. Вы видели, как я служил в прожитой вместе с вами жизни и благословенны те из вас, у кого хватит благодатного мужества, чтобы так служить. Но почему вы так медленно усваиваете то, что тайна величия в духовном царстве совсем не похожа на силовые методы в материальном мире?
[179:3.9] «When I came into this chamber tonight, you were not content proudly to refuse to wash one another’s feet, but you must also fall to disputing among yourselves as to who should have the places of honor at my table. Such honors the Pharisees and the children of this world seek, but it should not be so among the ambassadors of the heavenly kingdom. Do you not know that there can be no place of preferment at my table? Do you not understand that I love each of you as I do the others? Do you not know that the place nearest me, as men regard such honors, can mean nothing concerning your standing in the kingdom of heaven? You know that the kings of the gentiles have lordship over their subjects, while those who exercise this authority are sometimes called benefactors. But it shall not be so in the kingdom of heaven. He who would be great among you, let him become as the younger; while he who would be chief, let him become as one who serves. Who is the greater, he who sits at meat, or he who serves? Is it not commonly regarded that he who sits at meat is the greater? But you will observe that I am among you as one who serves. If you are willing to become fellow servants with me in doing the Father’s will, in the kingdom to come you shall sit with me in power, still doing the Father’s will in future glory.»
Когда я вошел в этот зал, вы не удовлетворились своим гордым отказом омыть друг другу ноги, — вам нужно было непременно пуститься в пререкания о том, кто займет почетные места за моим столом. Таких почестей ищут фарисеи и дети мира сего, но подобное поведение недостойно посланников небесного царства. Разве вы не знаете, что за моим столом не может быть привилегированных мест? Разве вы не понимаете, что я люблю каждого из вас так же, как и остальных? Разве вы не знаете, что ближайшее ко мне место, — в том смысле, какой вкладывают в это люди, — может ничего не говорить о вашем положении в царстве небесном? Вы знаете, что цари язычников властвуют над своими подданными и тех, кто пользуется этой властью, иногда называют благодетелями. Но не будет так в царстве небесном. Пусть желающий быть большим среди вас будет как меньший, а кто хочет быть начальником, пусть станет как служащий. Ибо кто больше: тот, кто сидит за столом, или тот, кто служит? Разве не считают обычно, что важнее тот, кто за столом? Но вы видите, что я среди вас, как тот, кто прислуживает. И если вы желаете стать моими соработниками в исполнении воли Отца, то в грядущем царстве воссядете со мной в могуществе, продолжая исполнять волю Отца в будущей славе».
[179:3.10] When Jesus had finished speaking, the Alpheus twins brought on the bread and wine, with the bitter herbs and the paste of dried fruits, for the next course of the Last Supper.
Когда Иисус умолк, близнецы Алфеевы подали хлеб и вино вместе с горькими травами и пастилу из сухофруктов для следующего блюда Тайной Вечери.
4. ПОСЛЕДНИЕ СЛОВА ПРЕДАТЕЛЮ
[179:4.1] For some minutes the apostles ate in silence, but under the influence of the Master’s cheerful demeanor they were soon drawn into conversation, and ere long the meal was proceeding as if nothing out of the ordinary had occurred to interfere with the good cheer and social accord of this extraordinary occasion. After some time had elapsed, in about the middle of this second course of the meal, Jesus, looking them over, said: «I have told you how much I desired to have this supper with you, and knowing how the evil forces of darkness have conspired to bring about the death of the Son of Man, I determined to eat this supper with you in this secret chamber and a day in advance of the Passover since I will not be with you by this time tomorrow night. I have repeatedly told you that I must return to the Father. Now has my hour come, but it was not required that one of you should betray me into the hands of my enemies.»
Несколько минут апостолы ели молча, но вскоре, под влиянием хорошего настроения Учителя, втянулись в разговор и застолье уже протекало так, как будто не произошло ничего необычного, помешавшего атмосфере радости и всеобщего единения в этот исключительный вечер. По прошествии некоторого времени, примерно в середине второй перемены блюд, Иисус сказал: «Я уже говорил вам, сколь велико было мое желание разделить с вами эту трапезу и зная о заговоре злых сил тьмы, поставивших своей целью убить Сына Человеческого, я решил встретиться с вами в этом тайном месте за день до Пасхи, ибо завтра вечером к этому времени меня уже не будет с вами. Я не раз говорил вам, что должен вернуться к Отцу. Теперь пришел мой час, однако не требовалось, чтобы один из вас предавал меня в руки врагов».
[179:4.2] When the twelve heard this, having already been robbed of much of their self-assertiveness and self-confidence by the parable of the feet washing and the Master’s subsequent discourse, they began to look at one another while in disconcerted tones they hesitatingly inquired, «Is it I?» And when they had all so inquired, Jesus said: «While it is necessary that I go to the Father, it was not required that one of you should become a traitor to fulfill the Father’s will. This is the coming to fruit of the concealed evil in the heart of one who failed to love the truth with his whole soul. How deceitful is the intellectual pride that precedes the spiritual downfall! My friend of many years, who even now eats my bread, will be willing to betray me, even as he now dips his hand with me in the dish.»
Услышав это, двенадцать — уже в значительной мере избавленные от своей самонадеянности и самоуверенности после притчи об омывании ног и последовавшей за ней беседы — стали обескураженно переглядываться и неуверенно вопрошать: «Не я ли?» И когда каждый из них задал этот вопрос, Иисус сказал: «Хотя мне необходимо вернуться к Отцу, для исполнения его воли не требовалось, чтобы один из вас становился предателем. Вот плоды затаенного зла в сердце того, кто не смог всей душой полюбить истину. Сколь коварна гордыня ума, предшествующая духовному падению! Тот, кто многие годы был моим другом, кто сейчас ест мой хлеб и опускает свою руку вместе со мной в блюдо, будет готов предать меня».
[179:4.3] And when Jesus had thus spoken, they all began again to ask, «Is it I?» And as Judas, sitting on the left of his Master, again asked, «Is it I?» Jesus, dipping the bread in the dish of herbs, handed it to Judas, saying, «You have said.» But the others did not hear Jesus speak to Judas. John, who reclined on Jesus’ right hand, leaned over and asked the Master: «Who is it? We should know who it is that has proved untrue to his trust.» Jesus answered: «Already have I told you, even he to whom I gave the sop.» But it was so natural for the host to give a sop to the one who sat next to him on the left that none of them took notice of this, even though the Master had so plainly spoken. But Judas was painfully conscious of the meaning of the Master’s words associated with his act, and he became fearful lest his brethren were likewise now aware that he was the betrayer.
После этих слов Иисуса все начали переспрашивать: «Не я ли?» И когда Иуда, сидевший по левую руку от своего Учителя, снова спросил: «Не я ли?», Иисус, обмакнув хлеб в блюдо с травами, передал его Иуде со словами: «Ты сказал». Но остальные не слышали того, что Иисус сказал Иуде. Иоанн, возлежавший по правую руку, наклонился к Учителю и спросил: «Кто это? Мы должны знать того, кто не оправдал доверия». Иисус ответил: «Я уже сказал вам: тот, кому я передал смоченный хлеб». Однако то, что хозяин передал кусок смоченного хлеба сидящему по левую руку было столь естественным, что никто из них не обратил на это внимания, хотя заявление Учителя было совершенно недвусмысленным. Иуда же мучительно осознавал, что слова Учителя имеют отношение к его поступку и начинал опасаться, что его братья теперь также знают, что он предатель.
[179:4.4] Peter was highly excited by what had been said, and leaning forward over the table, he addressed John, «Ask him who it is, or if he has told you, tell me who is the betrayer.»
Чрезвычайно взволнованный сказанным, Петр перегнулся через стол и обратился к Иоанну: «Спроси его, кто это, а если он уже сказал тебе, сообщи мне, кто предатель».
[179:4.5] Jesus brought their whisperings to an end by saying: «I sorrow that this evil should have come to pass and hoped even up to this hour that the power of truth might triumph over the deceptions of evil, but such victories are not won without the faith of the sincere love of truth. I would not have told you these things at this, our last supper, but I desire to warn you of these sorrows and so prepare you for what is now upon us. I have told you of this because I desire that you should recall, after I have gone, that I knew about all these evil plottings, and that I forewarned you of my betrayal. And I do all this only that you may be strengthened for the temptations and trials which are just ahead.»
Иисус же прервал их перешептывания, сказав: «Я сожалею о том, что это злодеяние стало возможным и вплоть до этого часа надеялся, что сила истины восторжествует над коварством зла; но такие победы невозможны без веры искренне возлюбившего истину. Я не стал бы говорить вам об этом здесь, на нашем последнем ужине, но хочу предупредить вас о грядущих страданиях и тем самым подготовить вас к тому, что нависло над нами. Я сказал вам об этом, ибо желаю, чтобы после моего ухода вы вспомнили, что я знал обо всех этих преступных замыслах и заранее предупредил вас о том, что буду предан. И я делаю все это только для того, чтобы укрепить вас перед искушениями и испытаниями, на пороге которых мы стоим».
[179:4.6] When Jesus had thus spoken, leaning over toward Judas, he said: «What you have decided to do, do quickly.» And when Judas heard these words, he arose from the table and hastily left the room, going out into the night to do what he had set his mind to accomplish. When the other apostles saw Judas hasten off after Jesus had spoken to him, they thought he had gone to procure something additional for the supper or to do some other errand for the Master since they supposed he still carried the bag.
После этих слов Иисус наклонился к Иуде и сказал: «Что ты решил сделать, делай скорее». Услышав эти слова, Иуда встал из-за стола и быстро вышел из комнаты, уходя в ночь исполнить то, что он решил совершить. Когда остальные апостолы увидели, что Иуда, выслушав Иисуса, быстро ушел, то подумали, что он отправился прикупить что-то для ужина или исполнить какое-нибудь другое поручение Учителя, поскольку полагали, что он по-прежнему держит казну у себя.
[179:4.7] Jesus now knew that nothing could be done to keep Judas from turning traitor. He started with twelve — now he had eleven. He chose six of these apostles, and though Judas was among those nominated by his first-chosen apostles, still the Master accepted him and had, up to this very hour, done everything possible to sanctify and save him, even as he had wrought for the peace and salvation of the others.
Теперь Иисус знал, что ничто не сможет удержать Иуду от предательства. Он начал с двенадцатью; теперь с ним осталось одиннадцать. Он сам избрал шестерых из этих апостолов, и хотя Иуда относился к тем, кого выбрали первозванные апостолы, тем не менее, Учитель принял его и вплоть до этого часа делал все возможное, чтобы оправдать и спасти его так же, как он трудился во имя мира и спасения остальных.
[179:4.8] This supper, with its tender episodes and softening touches, was Jesus’ last appeal to the deserting Judas, but it was of no avail. Warning, even when administered in the most tactful manner and conveyed in the most kindly spirit, as a rule, only intensifies hatred and fires the evil determination to carry out to the full one’s own selfish projects, when love is once really dead.
Этот ужин, прошедший в атмосфере заботы и тепла, стал последним, но безрезультатным призывом Иисуса к предающему его Иуде. Если любовь окончательно умерла, то даже самое тактичное и доброжелательное предупреждение только усиливает ненависть и воспламеняет преступное намерение довести эгоистичный замысел до конца.
5. ESTABLISHING THE REMEMBRANCE SUPPER
5. УЧРЕЖДЕНИЕ ПОМИНАЛЬНОЙ ТРАПЕЗЫ
[179:5.1] As they brought Jesus the third cup of wine, the «cup of blessing,» he arose from the couch and, taking the cup in his hands, blessed it, saying: «Take this cup, all of you, and drink of it. This shall be the cup of my remembrance. This is the cup of the blessing of a new dispensation of grace and truth. This shall be to you the emblem of the bestowal and ministry of the divine Spirit of Truth. And I will not again drink this cup with you until I drink in new form with you in the Father’s eternal kingdom.»
Когда Иисусу подали третью чашу с вином — «чашу благословения» — он встал с кушетки и, взяв чашу в руки, благословил ее словами: «Пусть каждый из вас возьмет эту чашу и выпьет из нее. Она будет чашей моего поминовения. Эта чаша — благословение новой эпохи благодати и истины. Она станет для вас символом посвящения и служения божественного Духа Истины. В следующий раз я буду пить эту чашу вместе с вами уже в новом облике в вечном царстве Отца».
[179:5.2] The apostles all sensed that something out of the ordinary was transpiring as they drank of this cup of blessing in profound reverence and perfect silence. The old Passover commemorated the emergence of their fathers from a state of racial slavery into individual freedom; now the Master was instituting a new remembrance supper as a symbol of the new dispensation wherein the enslaved individual emerges from the bondage of ceremonialism and selfishness into the spiritual joy of the brotherhood and fellowship of the liberated faith sons of the living God.
Чувствуя, что происходит нечто исключительное, все апостолы в полной тишине и с глубоким благоговением выпили из этой чаши благословения. Старая Пасха отмечала освобождение их отцов от национального рабства и обретение личной свободы; теперь же Учитель учреждал новую поминальную трапезу как символ новой эпохи, в которой порабощенный индивидуум избавляется от оков церимониализма и эгоизма, обретая духовную радость братства в сообществе освобожденных вероисповедных сынов живого Бога.
[179:5.3] When they had finished drinking this new cup of remembrance, the Master took up the bread and, after giving thanks, broke it in pieces and, directing them to pass it around, said: «Take this bread of remembrance and eat it. I have told you that I am the bread of life. And this bread of life is the united life of the Father and the Son in one gift. The word of the Father, as revealed in the Son, is indeed the bread of life.» When they had partaken of the bread of remembrance, the symbol of the living word of truth incarnated in the likeness of mortal flesh, they all sat down.
Когда они закончили пить эту новую поминальную чашу, Учитель взял хлеб и, возблагодарив, преломил его и велев им передать хлеб друг другу, сказал: «Возьмите этот поминальный хлеб и ешьте его. Я говорил вам, что я — хлеб жизни. И этот хлеб жизни есть объединенная жизнь Отца и Сына в едином даре. Слово Отца, явленное в Сыне, воистину есть хлеб жизни». Вкусив поминальный хлеб как символ живого слова истины, воплощенного в облике смертной плоти, все сели.
[179:5.4] In instituting this remembrance supper, the Master, as was always his habit, resorted to parables and symbols. He employed symbols because he wanted to teach certain great spiritual truths in such a manner as to make it difficult for his successors to attach precise interpretations and definite meanings to his words. In this way he sought to prevent successive generations from crystallizing his teaching and binding down his spiritual meanings by the dead chains of tradition and dogma. In the establishment of the only ceremony or sacrament associated with his whole life mission, Jesus took great pains to suggest his meanings rather than to commit himself to precise definitions. He did not wish to destroy the individual’s concept of divine communion by establishing a precise form; neither did he desire to limit the believer’s spiritual imagination by formally cramping it. He rather sought to set man’s reborn soul free upon the joyous wings of a new and living spiritual liberty.
Учреждая эту поминальную трапезу, Учитель, по своему обыкновению, прибегнул к притчам и символам. Он воспользовался символами, поскольку хотел раскрыть некоторые великие духовные истины так, чтобы его последователям было трудно приписать его словам строго определенные толкования и точные смыслы. Таким образом он стремился воспрепятствовать тому, чтобы последующие поколения выхолостили его учение и сковали его духовные смыслы мертвыми цепями традиций и догм. Учреждая единственную церемонию или таинство, связанное со всей миссией его жизни, Иисус всячески старался подсказать смыслы, не связывая себя точными определениями. Он не желал разрушать индивидуальное представление о божественном общении, учреждая точную форму; не желал он и ограничивать духовное воображение верующего, стесняя его формальностями. Наоборот, он пытался придать возрожденной душе человека радостные крылья новой и живой духовной свободы.
[179:5.5] Notwithstanding the Master’s effort thus to establish this new sacrament of the remembrance, those who followed after him in the intervening centuries saw to it that his express desire was effectively thwarted in that his simple spiritual symbolism of that last night in the flesh has been reduced to precise interpretations and subjected to the almost mathematical precision of a set formula. Of all Jesus’ teachings none have become more tradition-standardized.
Несмотря на такую попытку Учителя учредить новое поминальное таинство, за минувшие с тех пор века его последователи позаботились о том, чтобы помешать исполнению его желания; его незамысловатый духовный символизм того последнего вечера во плоти был понижен до точных толкований и низведен до почти математической строгости готовых формул. Из всех учений Иисуса ни одно не подвергалось такому канонизирующему воздействию традиции, как это.
[179:5.6] This supper of remembrance, when it is partaken of by those who are Son-believing and God-knowing, does not need to have associated with its symbolism any of man’s puerile misinterpretations regarding the meaning of the divine presence, for upon all such occasions the Master is really present. The remembrance supper is the believer’s symbolic rendezvous with Michael. When you become thus spirit-conscious, the Son is actually present, and his spirit fraternizes with the indwelling fragment of his Father.
Если участники такой поминальной трапезы верят Сыну и познают Бога, то им не нужно связывать ее символику с наивными человеческими заблуждениями относительно смысла божественного присутствия, ибо во всех таких случаях Учитель воистину присутствует. Поминальная трапеза — это символическая встреча верующего с Майкиэлем. Когда вы обретаете подобную духовную восприимчивость, то в самом деле ощущаете присутствие Сына, а его дух общается с пребывающим в вас фрагментом его Отца.
[179:5.7] After they had engaged in meditation for a few moments, Jesus continued speaking: «When you do these things, recall the life I have lived on earth among you and rejoice that I am to continue to live on earth with you and to serve through you. As individuals, contend not among yourselves as to who shall be greatest. Be you all as brethren. And when the kingdom grows to embrace large groups of believers, likewise should you refrain from contending for greatness or seeking preferment between such groups.»
На короткое время они задумались, после чего Иисус продолжил: «Выполняя это, вспоминайте жизнь, прожитую мною на земле среди вас, и радуйтесь тому, что я собираюсь продолжать жить на земле вместе с вами и служить через вас. Не спорьте между собой о том, кто будет больше. Будьте все как братья. А когда царство расширится и охватит большие группы верующих, вам точно так же следует воздерживаться от споров о величии или привилегиях среди таких групп».
[179:5.8] And this mighty occasion took place in the upper chamber of a friend. There was nothing of sacred form or of ceremonial consecration about either the supper or the building. The remembrance supper was established without ecclesiastical sanction.
Это великое событие произошло в верхней комнате в доме одного из друзей. Ни в ужине, ни в здании не было ничего от священной формы или обрядового посвящения. Поминальная трапеза была учреждена без официального одобрения духовенства.
[179:5.9] When Jesus had thus established the supper of the remembrance, he said to the twelve: «And as often as you do this, do it in remembrance of me. And when you do remember me, first look back upon my life in the flesh, recall that I was once with you, and then, by faith, discern that you shall all some time sup with me in the Father’s eternal kingdom. This is the new Passover which I leave with you, even the memory of my bestowal life, the word of eternal truth; and of my love for you, the outpouring of my Spirit of Truth upon all flesh.»
Учредив эту поминальную трапезу, Иисус сказал апостолам: «Всякий раз творите это в память обо мне. И вспоминая меня, сначала обратитесь в своих мыслях к моей жизни во плоти, вспомните, что когда-то я был с вами, а затем, глазами веры, узрите, что когда-нибудь все вы будете трапезничать со мной в вечном царстве Отца. Вот новая Пасха, которую я оставляю вам: память о моей посвященческой жизни — слове вечной истины; а также о моей любви к вам — излиянии моего Духа Истины на всю плоть».
[179:5.10] And they ended this celebration of the old but bloodless Passover in connection with the inauguration of the new supper of the remembrance, by singing, all together, the one hundred and eighteenth Psalm.
В завершение празднования старой, но бескровной Пасхи, в связи с установлением новой поминальной трапезы, они все вместе исполнили сто семнадцатый псалом.