(John the Baptist)
[135:0.1] JOHN the Baptist was born March 25, 7 B.C., in accordance with the promise that Gabriel made to Elizabeth in June of the previous year. For five months Elizabeth kept secret Gabriel’s visitation; and when she told her husband, Zacharias, he was greatly troubled and fully believed her narrative only after he had an unusual dream about six weeks before the birth of John. Excepting the visit of Gabriel to Elizabeth and the dream of Zacharias, there was nothing unusual or supernatural connected with the birth of John the Baptist.
ИОАНН Креститель родился 25 марта 7 года до н.э. в соответствии с обещанием Гавриила Елизавете в июне предыдущего года. В течение пяти месяцев Елизавета хранила посещение Гавриила в тайне, а когда рассказала о нем своему мужу, Захария был чрезвычайно обеспокоен и полностью поверил ей только после того, как примерно за шесть недель до рождения Иоанна увидел необычный сон. Не считая явления Гавриила Елизавете и сна Захарии, с рождением Иоанна Крестителя не было связано ничего необычного или сверхъестественного.
[135:0.2] On the eighth day John was circumcised according to the Jewish custom. He grew up as an ordinary child, day by day and year by year, in the small village known in those days as the City of Judah, about four miles west of Jerusalem.
На восьмой день, по еврейскому обычаю, Иоанну сделали обрезание. День за днем и год за годом он рос как обычный ребенок в небольшом селении, известном в те времена как город Иудин примерно в шести километрах к западу от Иерусалима.
[135:0.3] The most eventful occurrence in John’s early childhood was the visit, in company with his parents, to Jesus and the Nazareth family. This visit occurred in the month of June, 1 B.C., when he was a little over six years of age.
Самым примечательным событием раннего детства Иоанна стало посещение вместе со своими родителями Иисуса и его семьи в Назарете. Этот визит состоялся в июне 1 года до н.э., когда Иоанну было чуть больше шести лет.
[135:0.4] After their return from Nazareth John’s parents began the systematic education of the lad. There was no synagogue school in this little village; however, as he was a priest, Zacharias was fairly well educated, and Elizabeth was far better educated than the average Judean woman; she was also of the priesthood, being a descendant of the «daughters of Aaron.» Since John was an only child, they spent a great deal of time on his mental and spiritual training. Zacharias had only short periods of service at the temple in Jerusalem so that he devoted much of his time to teaching his son.
После возвращения из Назарета родители Иоанна занялись планомерным обучением мальчика. В этом маленьком селении не было школы при синагоге, однако как священник Захария был весьма хорошо образован, Елизавета же была значительно лучше образована, чем женщины Иудеи в среднем; она также имела отношение к духовенству, поскольку происходила из рода «дочерей Аарона». Так как Иоанн был единственным ребенком, они уделяли много времени его умственному и духовному воспитанию. Периоды богослужения Захарии в иерусалимском храме были непродолжительными, поэтому большую часть времени он посвящал обучению своего сына.
[135:0.5] Zacharias and Elizabeth had a small farm on which they raised sheep. They hardly made a living on this land, but Zacharias received a regular allowance from the temple funds dedicated to the priesthood.
У Захарии и Елизаветы была небольшая ферма, на которой они разводили овец. Эта ферма вряд ли могла бы их прокормить, но Захария получал регулярное содержание из храмовой казны для духовенства.
1. ИОАНН СТАНОВИТСЯ НАЗОРЕЕМ
[135:1.1] John had no school from which to graduate at the age of fourteen, but his parents had selected this as the appropriate year for him to take the formal Nazarite vow. Accordingly, Zacharias and Elizabeth took their son to Engedi, down by the Dead Sea. This was the southern headquarters of the Nazarite brotherhood, and there the lad was duly and solemnly inducted into this order for life. After these ceremonies and the making of the vows to abstain from all intoxicating drinks, to let the hair grow, and to refrain from touching the dead, the family proceeded to Jerusalem, where, before the temple, John completed the making of the offerings which were required of those taking Nazarite vows.
Иоанн не посещал школу и поэтому не мог ее окончить в четырнадцать лет, однако его родители решили, что именно в этом возрасте ему следует дать официальный обет назорея. Соответственно, Захария и Елизавета отправились со своим сыном в Ен-Геди, к берегу Мертвого моря. Здесь располагался южный центр братства назореев, в котором юноша прошел надлежащее торжественное и пожизненное посвящение в это братство. После всех ритуалов и обетов воздерживаться от опьяняющих напитков, не стричь волос и не прикасаться к мертвым, Иоанн вместе с родителями направился в Иерусалим, где перед храмом совершил жертвоприношения, которые требовались от тех, кто давал клятву назорея.
[135:1.2] John took the same life vows that had been administered to his illustrious predecessors, Samson and the prophet Samuel. A life Nazarite was looked upon as a sanctified and holy personality. The Jews regarded a Nazarite with almost the respect and veneration accorded the high priest, and this was not strange since Nazarites of lifelong consecration were the only persons, except high priests, who were ever permitted to enter the holy of holies in the temple.
Иоанн дал такой же пожизненный обет, который приняли его прославленные предшественники — Самсон и пророк Самуил. Пожизненный назорей считался посвященным и святым человеком. Евреи относились к назореям почти с таким же уважением и почтением, которые оказывались первосвященнику, что было неудивительно, ибо назореи пожизненного посвящения были единственными — за исключением первосвященников — людьми, которые допускались в святая святых храма.
[135:1.3] John returned home from Jerusalem to tend his father’s sheep and grew up to be a strong man with a noble character.
Вернувшись из Иерусалима, Иоанн стал пасти овец своего отца и со временем вырос в сильного человека с благородным характером.
[135:1.4] When sixteen years old, John, as a result of reading about Elijah, became greatly impressed with the prophet of Mount Carmel and decided to adopt his style of dress. From that day on John always wore a hairy garment with a leather girdle. At sixteen he was more than six feet tall and almost full grown. With his flowing hair and peculiar mode of dress he was indeed a picturesque youth. And his parents expected great things of this their only son, a child of promise and a Nazarite for life.
Когда шестнадцатилетним юношей Иоанн прочитал об Илии, пророк горы Кармил произвел на него столь сильное впечатление, что он решил перенять у него стиль одежды. Впредь Иоанн всегда носил власяницу и подпоясывался кожаным поясом. К шестнадцати годам его рост превышал метр восемьдесят сантиметров и он казался почти взрослым. Со своими ниспадающими волосами и своеобразной манерой одеваться он действительно был колоритным юношей. Родители же ожидали великих свершений от своего единственного сына — заветного дитя и пожизненного назорея.
2. СМЕРТЬ ЗАХАРИИ
[135:2.1] After an illness of several months Zacharias died in July, A.D. 12, when John was just past eighteen years of age. This was a time of great embarrassment to John since the Nazarite vow forbade contact with the dead, even in one’s own family. Although John had endeavored to comply with the restrictions of his vow regarding contamination by the dead, he doubted that he had been wholly obedient to the requirements of the Nazarite order; therefore, after his father’s burial he went to Jerusalem, where, in the Nazarite corner of the women’s court, he offered the sacrifices required for his cleansing.
После нескольких месяцев болезни Захария умер в июле 12 года н.э., когда Иоанну едва исполнилось восемнадцать лет. Иоанн оказался в сложном положении, ибо обет назорея запрещал прикасаться к покойнику даже в своей собственной семье. И хотя Иоанн старался соблюдать ограничения данного им обета в отношении осквернения мертвыми, он сомневался в том, что выполнил все требования назорейского ордена и поэтому после погребения отца отправился в Иерусалим, где в отведенном для назореев углу женского двора принес все необходимые для очищения жертвы.
[135:2.2] In September of this year Elizabeth and John made a journey to Nazareth to visit Mary and Jesus. John had just about made up his mind to launch out in his lifework, but he was admonished, not only by Jesus’ words but also by his example, to return home, take care of his mother, and await the «coming of the Father’s hour.» After bidding Jesus and Mary good-bye at the end of this enjoyable visit, John did not again see Jesus until the event of his baptism in the Jordan.
В сентябре этого года Елизавета и Иоанн отправились в Назарет, чтобы навестить Марию и Иисуса. Иоанн почти уже решил приступить к делу своей жизни, однако не только слова Иисуса, но и его пример убедили его вернуться домой, чтобы заботиться о матери и «дожидаться, когда пробьет час Отца». Когда приятный визит подошел к концу, Иоанн распрощался с Иисусом и Марией и больше не видел Иисуса до его крещения в Иордане.
[135:2.3] John and Elizabeth returned to their home and began to lay plans for the future. Since John refused to accept the priest’s allowance due him from the temple funds, by the end of two years they had all but lost their home; so they decided to go south with the sheep herd. Accordingly, the summer that John was twenty years of age witnessed their removal to Hebron. In the so-called «wilderness of Judea» John tended his sheep along a brook that was tributary to a larger stream which entered the Dead Sea at Engedi. The Engedi colony included not only Nazarites of lifelong and time-period consecration but numerous other ascetic herdsmen who congregated in this region with their herds and fraternized with the Nazarite brotherhood. They supported themselves by sheep raising and from gifts which wealthy Jews made to the order.
Вернувшись домой, Иоанн и Елизавета стали строить планы на будущее. Поскольку Иоанн отказался принять причитающееся ему содержание священника из фондов храма, к концу второго года, фактически потеряв свой дом, они решили отправиться на юг вместе с отарой овец. Поэтому летом того года, когда Иоанну было двадцать лет, они перебрались в Хеврон. В так называемой «пустыне Иудейской» Иоанн пас своих овец у ручья, питавшего более крупный водный поток, который впадал в Мертвое Море у Ен-Геди. Местная колония объединяла не только назореев пожизненного и временного посвящения, но и многих других пастухов-аскетов, собиравшихся в этих местах со своими отарами и общавшихся с назорейским братством. Они жили разведением овец и дарами богатых евреев ордену.
[135:2.4] As time passed, John returned less often to Hebron, while he made more frequent visits to Engedi. He was so entirely different from the majority of the Nazarites that he found it very difficult fully to fraternize with the brotherhood. But he was very fond of Abner, the acknowledged leader and head of the Engedi colony.
С течением времени Иоанн все реже возвращался в Хеврон и все чаще посещал Ен-Геди. Он столь разительно отличался от большинства назореев, что ему было трудно по-настоящему сдружиться с членами братства. Однако он очень полюбил Абнера — признанного лидера и главу колонии в Ен-Геди.
3. ЖИЗНЬ ПАСТУХА
[135:3.1] Along the valley of this little brook John built no less than a dozen stone shelters and night corrals, consisting of piled-up stones, wherein he could watch over and safeguard his herds of sheep and goats. John’s life as a shepherd afforded him a great deal of time for thought. He talked much with Ezda, an orphan lad of Beth-zur, whom he had in a way adopted, and who cared for the herds when he made trips to Hebron to see his mother and to sell sheep, as well as when he went down to Engedi for Sabbath services. John and the lad lived very simply, subsisting on mutton, goat’s milk, wild honey, and the edible locusts of that region. This, their regular diet, was supplemented by provisions brought from Hebron and Engedi from time to time.
В долине вдоль небольшого ручья Иоанн построил не менее дюжины каменных укрытий и ночных загонов из наваленных друг на друга камней, в которых он мог стеречь и охранять свои отары овец и коз. Жизнь пастуха оставляла Иоанну много свободного времени для размышлений. Он часто беседовал с Ездой — осиротевшим мальчиком из Беф-цура, которого почти усыновил и который присматривал за отарами, когда Иоанн отправлялся в Хеврон навестить мать и продать овец или посещал Ен-Геди для участия в субботних богослужениях. Иоанн и мальчик жили очень простой жизнью, питаясь бараниной, козьим молоком, диким медом и местными съедобными видами саранчи. Этот обычный рацион дополняли продукты, которые время от времени приносили из Хеврона и Ен-Геди.
[135:3.2] Elizabeth kept John posted about Palestinian and world affairs, and his conviction grew deeper and deeper that the time was fast approaching when the old order was to end; that he was to become the herald of the approach of a new age, «the kingdom of heaven.» This rugged shepherd was very partial to the writings of the Prophet Daniel. He read a thousand times Daniel’s description of the great image, which Zacharias had told him represented the history of the great kingdoms of the world, beginning with Babylon, then Persia, Greece, and finally Rome. John perceived that already was Rome composed of such polyglot peoples and races that it could never become a strongly cemented and firmly consolidated empire. He believed that Rome was even then divided, as Syria, Egypt, Palestine, and other provinces; and then he further read «in the days of these kings shall the God of heaven set up a kingdom which shall never be destroyed. And this kingdom shall not be left to other people but shall break in pieces and consume all these kingdoms, and it shall stand forever.» «And there was given him dominion and glory and a kingdom that all peoples, nations, and languages should serve him. His dominion is an everlasting dominion, which shall not pass away, and his kingdom never shall be destroyed.» «And the kingdom and dominion and the greatness of the kingdom under the whole heaven shall be given to the people of the saints of the Most High, whose kingdom is an everlasting kingdom, and all dominions shall serve and obey him.»
Елизавета постоянно извещала Иоанна о событиях в Палестине и в мире и в нем все больше крепло убеждение в быстром приближении времени, когда старый порядок вещей должен закончиться и что ему предстояло стать глашатаем приближения новой эры — «царства небесного». Этот суровый пастух был особенно увлечен писаниями пророка Даниила. Тысячу раз перечитывал он описание возвышенного видения Даниила, которое, как говорил ему Захария, отражало историю великих царств мира, начиная с Вавилона, затем Персии, Греции и вплоть до Рима. Иоанн чувствовал, что языковая и расовая пестрота Рима уже никогда не позволит ему превратиться в действительно прочную и нерушимую империю. Он полагал, что Рим уже разделился на Сирию, Египет, Палестину и другие провинции; он читал далее, что «в правление этих царей Бог небесный установит царство, которое никогда не будет разрушено. Царство это не будет передано другому народу, но сокрушит все эти царства и приведет их к концу, а само будет стоять вечно». «И дана ему была власть и слава и царство, чтобы все народы, племена и языки служили ему. Владычество его вечно, оно не прейдет и царство его будет нерушимым». «Царство же и власть и величие царственное по всей поднебесной дано будет народу святых Всевышнего, чье царство вечно, и все властители будут служить и повиноваться ему».
[135:3.3] John was never able completely to rise above the confusion produced by what he had heard from his parents concerning Jesus and by these passages which he read in the Scriptures. In Daniel he read: «I saw in the night visions, and, behold, one like the Son of Man came with the clouds of heaven, and there was given him dominion and glory and a kingdom.» But these words of the prophet did not harmonize with what his parents had taught him. Neither did his talk with Jesus, at the time of his visit when he was eighteen years old, correspond with these statements of the Scriptures. Notwithstanding this confusion, throughout all of his perplexity his mother assured him that his distant cousin, Jesus of Nazareth, was the true Messiah, that he had come to sit on the throne of David, and that he (John) was to become his advance herald and chief support.
Иоанну так и не удалось в полной мере разобраться с путаницей, вызванной тем, что он узнал от своих родителей об Иисусе и этими местами из Писаний. Он читал у Даниила: «Видел я в ночных видениях кого-то, кто выглядел как Сын Человеческий и кто шел с облаками на небесах и дана ему была власть и слава, и царство». Однако эти слова пророка противоречили тому, чему его учили родители. Не соответствовал этим словам Писаний и его разговор с Иисусом во время их встречи, когда Иоанну было восемнадцать лет. Однако вопреки всем противоречиям, его мать всегда пыталась развеять сомнения, убеждая Иоанна в том, что его дальний родственник — Иисус Назарянин — истинный Мессия, который явился, чтобы воссесть на трон Давида и что ему (Иоанну) предстоит стать его предтечей и главной опорой.
[135:3.4] From all John heard of the vice and wickedness of Rome and the dissoluteness and moral barrenness of the empire, from what he knew of the evil doings of Herod Antipas and the governors of Judea, he was minded to believe that the end of the age was impending. It seemed to this rugged and noble child of nature that the world was ripe for the end of the age of man and the dawn of the new and divine age — the kingdom of heaven. The feeling grew in John’s heart that he was to be the last of the old prophets and the first of the new. And he fairly vibrated with the mounting impulse to go forth and proclaim to all men: «Repent! Get right with God! Get ready for the end; prepare yourselves for the appearance of the new and eternal order of earth affairs, the kingdom of heaven.»
На основании всего того, что Иоанн слышал о порочности и нечестивости Рима, беспутстве и нравственном убожестве империи, а также того, что ему было известно о злодеяниях Ирода Антипы и правителей Иудеи, он склонялся к вере в скорый конец эпохи. Этому суровому и благородному дитя природы казалось, что эпоха человека уже близится к своему закату и наступает рассвет новой и божественной эпохи — царства небесного. В своем сердце Иоанн все больше ощущал себя последним из старых пророков и первым из новых. И он буквально дрожал от желания выйти и провозгласить всем людям: «Покайтесь! Оправдайтесь перед Богом! Готовьтесь к концу; будьте готовы к установлению нового и вечного порядка земных дел, царства небесного».
4. СМЕРТЬ ЕЛИЗАВЕТЫ
[135:4.1] On August 17, A.D. 22, when John was twenty-eight years of age, his mother suddenly passed away. Elizabeth’s friends, knowing of the Nazarite restrictions regarding contact with the dead, even in one’s own family, made all arrangements for the burial of Elizabeth before sending for John. When he received word of the death of his mother, he directed Ezda to drive his herds to Engedi and started for Hebron.
17 августа 22 года н.э., когда Иоанну было двадцать восемь лет, его мать неожиданно умерла. Друзья Елизаветы, зная о назорейских запретах на прикосновение к покойнику даже в своей собственной семье, сделали все приготовления к ее похоронам еще до того, как послали за Иоанном. Когда Иоанн получил известие о смерти матери, он приказал Езде перегнать его отары в Ен-Геди и отправился в Хеврон.
[135:4.2] On returning to Engedi from his mother’s funeral, he presented his flocks to the brotherhood and for a season detached himself from the outside world while he fasted and prayed. John knew only of the old methods of approach to divinity; he knew only of the records of such as Elijah, Samuel, and Daniel. Elijah was his ideal of a prophet. Elijah was the first of the teachers of Israel to be regarded as a prophet, and John truly believed that he was to be the last of this long and illustrious line of the messengers of heaven.
Вернувшись в Ен-Геди с похорон матери, он передал свои отары братству и на время уединился для поста и молитвы. Иоанн знал только старые методы приближения к божественности; он знал только записи Илии, Самуила и Даниила. Идеалом пророка был для него Илия. Тот был первым из учителей Израиля, которого стали считать пророком, а Иоанн искренне верил в то, что ему было суждено стать последним в этом долгом и прославленном ряду вестников небес.
[135:4.3] For two and a half years John lived at Engedi, and he persuaded most of the brotherhood that «the end of the age was at hand»; that «the kingdom of heaven was about to appear.» And all his early teaching was based upon the current Jewish idea and concept of the Messiah as the promised deliverer of the Jewish nation from the domination of their gentile rulers.
Иоанн жил в Ен-Геди в течение двух с половиной лет и убедил большую часть братства в том, что «приблизился конец эпохи», что «грядет царство небесное». Все его раннее учение было основано на современном ему еврейском представлении о Мессии как обещанном избавителе еврейского народа от господства иноверных правителей.
[135:4.4] Throughout this period John read much in the sacred writings which he found at the Engedi home of the Nazarites. He was especially impressed by Isaiah and by Malachi, the last of the prophets up to that time. He read and reread the last five chapters of Isaiah, and he believed these prophecies. Then he would read in Malachi: «Behold, I will send you Elijah the prophet before the coming of the great and dreadful day of the Lord; and he shall turn the hearts of the fathers toward the children and the hearts of the children toward their fathers, lest I come and smite the earth with a curse.» And it was only this promise of Malachi that Elijah would return that deterred John from going forth to preach about the coming kingdom and to exhort his fellow Jews to flee from the wrath to come. John was ripe for the proclamation of the message of the coming kingdom, but this expectation of the coming of Elijah held him back for more than two years. He knew he was not Elijah. What did Malachi mean? Was the prophecy literal or figurative? How could he know the truth? He finally dared to think that, since the first of the prophets was called Elijah, so the last should be known, eventually, by the same name. Nevertheless, he had doubts, doubts sufficient to prevent his ever calling himself Elijah.
В течение этого периода Иоанн проводил много времени за чтением священных книг, найденных им в доме назореев в Ен-Геди. Особенно сильное впечатление произвели на него Исайя и Малахия — на то время последние из пророков. Он читал и перечитывал пять заключительных глав из Исайи и верил его пророчествам. После этого он читал у Малахии: «Вот я пошлю вам Илию пророка до наступления великого и страшного дня Господня; и он обратит сердца отцов к детям и сердца детей к отцам их, чтобы я не пришел и не поразил землю проклятием». Только это обещание Малахии о том, что Илия вернется, удерживало Иоанна от проповеди грядущего царства и призыва к свои собратьям-евреям бежать от будущего гнева. Иоанн был готов возвещать приближение царства, однако в течение более чем двух лет его удерживало ожидание прихода Илии. Он знал, что не является Илией. Что имел в виду Малахия? Буквальным или образным было его пророчество? Как он мог узнать истину? Наконец, он решился поверить в то, что поскольку первого из пророков звали Илия, последний будет известен под тем же именем. Тем не менее, его не оставляли сомнения достаточные для того, чтобы никогда не называть Илией себя.
[135:4.5] It was the influence of Elijah that caused John to adopt his methods of direct and blunt assault upon the sins and vices of his contemporaries. He sought to dress like Elijah, and he endeavored to talk like Elijah; in every outward aspect he was like the olden prophet. He was just such a stalwart and picturesque child of nature, just such a fearless and daring preacher of righteousness. John was not illiterate, he did well know the Jewish sacred writings, but he was hardly cultured. He was a clear thinker, a powerful speaker, and a fiery denunciator. He was hardly an example to his age, but he was an eloquent rebuke.
Именно под влиянием Илии Иоанн взял на вооружение его метод прямых и резких обличений грехов и пороков своих современников. Он пытался одеваться, как Илия и он старался говорить, как Илия; по всем внешним признакам он напоминал древнего пророка. Он был таким же могучим и колоритным дитя природы, таким же бесстрашным и отважным проповедником праведности. Иоанн не был неграмотным — он хорошо знал священные книги евреев, однако он едва ли мог считаться культурным человеком. Он обладал ясным умом, был убедительным оратором и пламенным обличителем. Он едва ли был примером для своих современников, но зато служил красноречивым упреком им.
[135:4.6] At last he thought out the method of proclaiming the new age, the kingdom of God; he settled that he was to become the herald of the Messiah; he swept aside all doubts and departed from Engedi one day in March of A.D. 25 to begin his short but brilliant career as a public preacher.
Наконец, он придумал способ провозглашения новой эры — царства Бога: он решил, что ему суждено стать провозвестником Мессии. Отбросив все сомнения, в марте 25 года н.э. Иоанн покинул Ен-Геди, чтобы встать на свой короткий, но блистательный путь народного проповедника.
5. ЦАРСТВО БОГА
[135:5.1] In order to understand John’s message, account should be taken of the status of the Jewish people at the time he appeared upon the stage of action. For almost one hundred years all Israel had been in a quandary; they were at a loss to explain their continuous subjugation to gentile overlords. Had not Moses taught that righteousness was always rewarded with prosperity and power? Were they not God’s chosen people? Why was the throne of David desolate and vacant? In the light of the Mosaic doctrines and the precepts of the prophets the Jews found it difficult to explain their long-continued national desolation.
Для того чтобы понять послание Иоанна, необходимо принять во внимание положение еврейского народа при появлении Крестителя. Уже почти сто лет весь Израиль находился в сложной ситуации — евреи никак не могли понять причину продолжающегося притеснения со стороны языческих правителей. Разве Моисей не учил, что праведность всегда вознаграждается процветанием и могуществом? Разве они не Богоизбранный народ? Почему трон Давида остается заброшенным и пустующим? В свете учений Моисея и наставлений пророков евреям было трудно объяснить длительный упадок своей нации.
[135:5.2] About one hundred years before the days of Jesus and John a new school of religious teachers arose in Palestine, the apocalyptists. These new teachers evolved a system of belief that accounted for the sufferings and humiliation of the Jews on the ground that they were paying the penalty for the nation’s sins. They fell back onto the well-known reasons assigned to explain the Babylonian and other captivities of former times. But, so taught the apocalyptists, Israel should take heart; the days of their affliction were almost over; the discipline of God’s chosen people was about finished; God’s patience with the gentile foreigners was about exhausted. The end of Roman rule was synonymous with the end of the age and, in a certain sense, with the end of the world. These new teachers leaned heavily on the predictions of Daniel, and they consistently taught that creation was about to pass into its final stage; the kingdoms of this world were about to become the kingdom of God. To the Jewish mind of that day this was the meaning of that phrase — the kingdom of heaven — which runs throughout the teachings of both John and Jesus. To the Jews of Palestine the phrase «kingdom of heaven» had but one meaning: an absolutely righteous state in which God (the Messiah) would rule the nations of earth in perfection of power just as he ruled in heaven — «Your will be done on earth as in heaven.»
Примерно за сто лет до Иисуса и Иоанна в Палестине появилась новая школа религиозных учителей — апокалипсистов. Эти новые учители разработали систему верований, объяснявшую страдания и унижения евреев как расплату за грехи нации. Они опирались на хорошо известные причины, использованные таким образом, чтобы объяснить вавилонское и другие пленения прежних времен. Однако, учили апокалипсисты, Израилю не следует падать духом; конец их страданий не за горами; терпение Бога по отношению к иноверным правителям на исходе. Конец римского правления означал конец эпохи и даже конец мира. Эти новые учители во многом опирались на предсказания Даниила и утверждали, что творение приближается к своей завершающей стадии и что царства этого мира должны вскоре стать царством Бога. Для еврейского разума того времени именно в этом заключался смысл выражения «царство небесное», что стало лейтмотивом как учения Иоанна, так и учения Иисуса. Для палестинских евреев «царство небесное» означало только одно: абсолютно праведное государство, в котором обладающий совершенной властью Бог (Мессия) правит народами земли так же, как он правит на небесах — «Да исполнится воля твоя на земле, как на небе».
[135:5.3] In the days of John all Jews were expectantly asking, «How soon will the kingdom come?» There was a general feeling that the end of the rule of the gentile nations was drawing near. There was present throughout all Jewry a lively hope and a keen expectation that the consummation of the desire of the ages would occur during the lifetime of that generation.
Во времена Иоанна все евреи с надеждой вопрошали: «Скоро ли придет царство?» Ощущение близости конца правления язычников было повсеместным. Во всем еврейском народе жила надежда, острое предчувствие того, что эта вековая мечта сбудется при их жизни.
[135:5.4] While the Jews differed greatly in their estimates of the nature of the coming kingdom, they were alike in their belief that the event was impending, near at hand, even at the door. Many who read the Old Testament literally looked expectantly for a new king in Palestine, for a regenerated Jewish nation delivered from its enemies and presided over by the successor of King David, the Messiah who would quickly be acknowledged as the rightful and righteous ruler of all the world. Another, though smaller, group of devout Jews held a vastly different view of this kingdom of God. They taught that the coming kingdom was not of this world, that the world was approaching its certain end, and that «a new heaven and a new earth» were to usher in the establishment of the kingdom of God; that this kingdom was to be an everlasting dominion, that sin was to be ended, and that the citizens of the new kingdom were to become immortal in their enjoyment of this endless bliss.
В своих оценках характера грядущего царства евреи существенно отличались друг от друга, но все они сходились на том, что царство было делом недалекого, близкого и даже ближайшего будущего. Многие из тех, кто буквально понимал Ветхий Завет с надеждой ждали нового царя Палестины, ждали возрождения еврейской нации, освобожденной от своих врагов и возглавляемой наследником царя Давида — Мессией, которого быстро признают в качестве законного и праведного правителя всего мира. Другая, хотя и меньшая группа благочестивых евреев придерживалась совершенно иных взглядов на царство Бога. Они учили, что грядущее царство — не от мира сего, что мир приближается к своему неизбежному концу и что «новое небо и новая земля» должны возвестить установление царства Бога; что царство это будет стоять вечно, что грех будет искоренен и что граждане этого царства обретут бессмертие в наслаждении бесконечным блаженством.
[135:5.5] All were agreed that some drastic purging or purifying discipline would of necessity precede the establishment of the new kingdom on earth. The literalists taught that a world-wide war would ensue which would destroy all unbelievers, while the faithful would sweep on to universal and eternal victory. The spiritists taught that the kingdom would be ushered in by the great judgment of God which would relegate the unrighteous to their well-deserved judgment of punishment and final destruction, at the same time elevating the believing saints of the chosen people to high seats of honor and authority with the Son of Man, who would rule over the redeemed nations in God’s name. And this latter group even believed that many devout gentiles might be admitted to the fellowship of the new kingdom.
Все сходились на том, что установление нового царства на земле должно неизбежно предваряться какой-то суровой карой или очищающим наказанием. Сторонники буквального толкования предвещали мировую войну, которая уничтожит всех неверующих, в то время как верующие прошествуют ко всеобщей и вечной победе. Сторонники духовного толкования учили, что возвещением царства будет великий суд Бога, который воздаст нечестивым по заслугам, осудив их на окончательное уничтожение и одновременно вознесет верующих святых Богоизбранного народа к славе и власти вместе с Сыном Человеческим, который будет править искупленными народами от имени Бога. Эта вторая группа также верила, что в братство нового царства будут допущены и благочестивые язычники.
[135:5.6] Some of the Jews held to the opinion that God might possibly establish this new kingdom by direct and divine intervention, but the vast majority believed that he would interpose some representative intermediary, the Messiah. And that was the only possible meaning the term Messiah could have had in the minds of the Jews of the generation of John and Jesus. Messiah could not possibly refer to one who merely taught God’s will or proclaimed the necessity for righteous living. To all such holy persons the Jews gave the title of prophet. The Messiah was to be more than a prophet; the Messiah was to bring in the establishment of the new kingdom, the kingdom of God. No one who failed to do this could be the Messiah in the traditional Jewish sense.
Некоторые из евреев считали, что Бог установит свое новое царство прямым божественным вмешательством, однако подавляющее большинство верило, что он использует для этой цели своего представителя, посредника — Мессию. Только так понимали слово «Мессия» евреи того поколения, к которому принадлежали Иоанн и Иисус. Мессией никак не мог называться тот, кто лишь учил Божьей воле или провозглашал необходимость праведной жизни. Всех таких святых евреи именовали пророками. Мессия должен был быть больше, чем пророк: Мессия должен был установить новое царство — царство Бога. Тот, кто не мог этого осуществить, никак не мог называться Мессией в традиционном еврейском смысле.
[135:5.7] Who would this Messiah be? Again the Jewish teachers differed. The older ones clung to the doctrine of the son of David. The newer taught that, since the new kingdom was a heavenly kingdom, the new ruler might also be a divine personality, one who had long sat at God’s right hand in heaven. And strange as it may appear, those who thus conceived of the ruler of the new kingdom looked upon him not as a human Messiah, not as a mere man, but as «the Son of Man» — a Son of God — a heavenly Prince, long held in waiting thus to assume the rulership of the earth made new. Such was the religious background of the Jewish world when John went forth proclaiming: «Repent, for the kingdom of heaven is at hand!»
Кем будет этот Мессия? И в этом вопросе еврейские учители расходились во мнениях. Старые проповедники придерживались доктрины о сыне Давида. Новые учили, что поскольку новое царство — это царство небесное, то новый правитель мог быть также божественной личностью — тем, кто уже давно восседает по правую руку Бога на небесах. Хотя это и может показаться странным, но сторонники такого взгляда на правителя нового царства взирали на него не как на человеческого Мессию, не просто как на человека, но как на «Сына Человеческого» — Сына Бога, небесного Князя, давно ожидающего, чтобы принять бразды правления обновленной землей. Такова была религиозная ситуация в еврейском мире, когда Иоанн выступил со своим призывом: «Покайтесь, ибо приблизилось царство небесное!»
[135:5.8] It becomes apparent, therefore, that John’s announcement of the coming kingdom had not less than half a dozen different meanings in the minds of those who listened to his impassioned preaching. But no matter what significance they attached to the phrases which John employed, each of these various groups of Jewish-kingdom expectants was intrigued by the proclamations of this sincere, enthusiastic, rough-and-ready preacher of righteousness and repentance, who so solemnly exhorted his hearers to «flee from the wrath to come.»
Поэтому очевидно, что провозглашенное Иоанном грядущее царство имело не менее полдюжины различных толкований в представлении тех, кто внимал его страстной проповеди. Однако какой бы смысл ни вкладывался в используемые Иоанном выражения различными группами, уповавшими на еврейское царство, каждая из них была заинтригована воззваниями этого искреннего, энергичного и не стеснявшегося в выражениях проповедника праведности и покаяния, столь настойчиво призывавшего своих слушателей «бежать от будущего гнева».
6. ИОАНН НАЧИНАЕТ ПРОПОВЕДОВАТЬ
[135:6.1] Early in the month of March, A.D. 25, John journeyed around the western coast of the Dead Sea and up the river Jordan to opposite Jericho, the ancient ford over which Joshua and the children of Israel passed when they first entered the promised land; and crossing over to the other side of the river, he established himself near the entrance to the ford and began to preach to the people who passed by on their way back and forth across the river. This was the most frequented of all the Jordan crossings.
В начале марта 25 года н.э. Иоанн обошел западный берег Мертвого моря, поднялся вверх по течению Иордана и остановился напротив Иерихона у древней переправы, через которую Иешуа и дети Израиля впервые вступили на обетованную землю; перебравшись на противоположный берег реки, он обосновался у брода и начал проповедовать людям, переходившим реку в обоих направлениях. Эта была самая оживленная переправа на всем Иордане.
[135:6.2] It was apparent to all who heard John that he was more than a preacher. The great majority of those who listened to this strange man who had come up from the Judean wilderness went away believing that they had heard the voice of a prophet. No wonder the souls of these weary and expectant Jews were deeply stirred by such a phenomenon. Never in all Jewish history had the devout children of Abraham so longed for the «consolation of Israel» or more ardently anticipated «the restoration of the kingdom.» Never in all Jewish history could John’s message, «the kingdom of heaven is at hand,» have made such a deep and universal appeal as at the very time he so mysteriously appeared on the bank of this southern crossing of the Jordan.
Всем, кто слышал Иоанна, было ясно, что он не просто проповедник. Подавляющее большинство людей, внимавших этому странному человеку, пришедшему из пустыни Иудейской, уходили с верой, что слышали голос пророка. Неудивительно, что это событие глубоко взволновало души измученных и полных надежды евреев. Никогда в истории еврейского народа благочестивые дети Авраама столь сильно не желали «утешения Израиля» и не жаждали «восстановления царства». Никогда за всю историю еврейского народа проповедь Иоанна — «приблизилось царство небесное» — не смогла бы оказать такого же глубокого и всеобщего воздействия, как в то самое время, когда он столь таинственным образом появился на берегу этой южной переправы через Иордан.
[135:6.3] He came from the herdsmen, like Amos. He was dressed like Elijah of old, and he thundered his admonitions and poured forth his warnings in the «spirit and power of Elijah.» It is not surprising that this strange preacher created a mighty stir throughout all Palestine as the travelers carried abroad the news of his preaching along the Jordan.
Он был из пастухов, как Амос. Он одевался, как древний Илия, он выступал с громогласными предостережениями и наставлениями в «духе и могуществе Илии». Неудивительно, что этот странный проповедник вызвал огромное волнение во всей Палестине, когда путешественники разнесли вести о его проповеди у Иордана.
[135:6.4] There was still another and a new feature about the work of this Nazarite preacher: He baptized every one of his believers in the Jordan «for the remission of sins.» Although baptism was not a new ceremony among the Jews, they had never seen it employed as John now made use of it. It had long been the practice thus to baptize the gentile proselytes into the fellowship of the outer court of the temple, but never had the Jews themselves been asked to submit to the baptism of repentance. Only fifteen months intervened between the time John began to preach and baptize and his arrest and imprisonment at the instigation of Herod Antipas, but in this short time he baptized considerably over one hundred thousand penitents.
Была и еще одна, новая черта в действиях назорейского проповедника: он крестил в Иордане каждого из приходивших к нему людей «для отпущения грехов». Крещение не было новым обрядом среди евреев, но они никогда не видели, чтобы оно использовалось так, как это делал Иоанн. Уже давно существовал обычай крестить прозелитов из числа язычников для принятия в братство внешнего двора храма, однако никогда самим евреям не предлагалось креститься для покаяния. От первых проповедей Иоанна до его ареста и заключения в тюрьму по приказу Ирода Антипы прошло всего пятнадцать месяцев, но за это короткое время число крещенных им людей перевалило далеко за сто тысяч.
[135:6.5] John preached four months at Bethany ford before starting north up the Jordan. Tens of thousands of listeners, some curious but many earnest and serious, came to hear him from all parts of Judea, Perea, and Samaria. Even a few came from Galilee.
В течение четырех месяцев Иоанн проповедовал на переправе у Вифании, после чего отправился на север вверх по течению Иордана. Десятки тысяч слушателей — некоторые из любопытства, но многие с глубокими и с серьезными намерениями, — приходили послушать его со всех концов Иудеи, Переи и Самарии. Некоторые прибывали даже из Галилеи.
[135:6.6] In May of this year, while he still lingered at Bethany ford, the priests and Levites sent a delegation out to inquire of John whether he claimed to be the Messiah, and by whose authority he preached. John answered these questioners by saying: «Go tell your masters that you have heard `the voice of one crying in the wilderness,’ as spoken by the prophet, saying, `make ready the way of the Lord, make straight a highway for our God. Every valley shall be filled, and every mountain and hill shall be brought low; the uneven ground shall become a plain, while the rough places shall become a smooth valley; and all flesh shall see the salvation of God.'»
В мае этого года, когда Иоанн еще находился на переправе у Вифании, священники и левиты направили к нему делегацию, чтобы узнать, считает ли он себя Мессией и какой властью проповедует. Иоанн отвечал на эти вопросы словами: «Идите и скажите своим хозяевам, что вы слышали — как сказано у пророка — „глас вопиющего в пустыне», говорившего: „Готовьте путь для Господа, прямой сделайте дорогу для Бога нашего. Пусть заполнятся долины, разровняются холмы и горы; выпрямится вся кривизна дорог, а труднопроходимые места превратятся в ровные долины; и все увидят спасение Божье».
[135:6.7] John was a heroic but tactless preacher. One day when he was preaching and baptizing on the west bank of the Jordan, a group of Pharisees and a number of Sadducees came forward and presented themselves for baptism. Before leading them down into the water, John, addressing them as a group said: «Who warned you to flee, as vipers before the fire, from the wrath to come? I will baptize you, but I warn you to bring forth fruit worthy of sincere repentance if you would receive the remission of your sins. Tell me not that Abraham is your father. I declare that God is able of these twelve stones here before you to raise up worthy children for Abraham. And even now is the ax laid to the very roots of the trees. Every tree that brings not forth good fruit is destined to be cut down and cast into the fire.» (The twelve stones to which he referred were the reputed memorial stones set up by Joshua to commemorate the crossing of the «twelve tribes» at this very point when they first entered the promised land.)
Иоанн был героическим, но прямолинейным проповедником. Однажды, когда он проповедовал и крестил на западном берегу Иордана, туда для крещения прибыла группа фарисеев и несколько саддукеев. Перед тем, как сойти вместе с ними в воду, Иоанн, обращаясь ко всей группе, сказал: «Кто внушил вам бежать от грядущего гнева подобно змеям от огня? Я буду крестить вас, но предупреждаю: сотворите плоды, достойные чистосердечного раскаяния, если хотите получить отпущение своих грехов. И не говорите мне, что Авраам — отец ваш. Говорю вам, что Бог может сотворить достойных сыновей Авраама из этих двенадцати камней. Топор уже лежит у корней дерева. Всякое дерево, не приносящее хороших плодов, будет срублено и брошено в огонь». (Двенадцать камней, о которых говорил Иоанн, по преданию были мемориальными камнями, положенными Иешуа в память о переправе «двенадцати колен» в том самом месте, где они впервые ступили на обетованную землю.)
[135:6.8] John conducted classes for his disciples, in the course of which he instructed them in the details of their new life and endeavored to answer their many questions. He counseled the teachers to instruct in the spirit as well as the letter of the law. He instructed the rich to feed the poor; to the tax gatherers he said: «Extort no more than that which is assigned you.» To the soldiers he said: «Do no violence and exact nothing wrongfully — be content with your wages.» While he counseled all: «Make ready for the end of the age — the kingdom of heaven is at hand.»
Иоанн проводил со своими учениками занятия, на которых наставлял их относительно новой жизни и старался отвечать на многочисленные вопросы. Он советовал учителям следовать не только букве, но и духу закона. Он наставлял богатых, чтобы они кормили бедных; сборщикам налогов он говорил: «Не берите больше, чем положено вам». Он говорил воинам: «Никого не обижайте и не вымогайте денег — довольствуйтесь своим жалованием». И всем он повторял: «Приготовьтесь к концу эпохи, ибо приблизилось царство небесное».
7. ИОАНН ИДЕТ НА СЕВЕР
[135:7.1] John still had confused ideas about the coming kingdom and its king. The longer he preached the more confused he became, but never did this intellectual uncertainty concerning the nature of the coming kingdom in the least lessen his conviction of the certainty of the kingdom’s immediate appearance. In mind John might be confused, but in spirit never. He was in no doubt about the coming kingdom, but he was far from certain as to whether or not Jesus was to be the ruler of that kingdom. As long as John held to the idea of the restoration of the throne of David, the teachings of his parents that Jesus, born in the City of David, was to be the long-expected deliverer, seemed consistent; but at those times when he leaned more toward the doctrine of a spiritual kingdom and the end of the temporal age on earth, he was sorely in doubt as to the part Jesus would play in such events. Sometimes he questioned everything, but not for long. He really wished he might talk it all over with his cousin, but that was contrary to their expressed agreement.
У Иоанна все еще были смутные представления о грядущем царстве и его царе. И чем больше он проповедовал, тем больше запутывался, однако интеллектуальная неуверенность в отношении характера грядущего царства никогда и ни в коей мере не уменьшала его убежденности в скором приходе этого царства. В разуме он мог быть смущен, но в духе — никогда. Он не сомневался в грядущем царстве, но у него не было никакой уверенности в том, что Иисус станет правителем этого царства. До тех пор, пока Иоанн придерживался идеи о восстановлении трона Давида, учения его родителей о том, что Иисус, родившийся в городе Давида — долгожданный спаситель казались логичными; когда же он начинал больше склоняться к доктрине духовного царства и концу бренного земного века, его охватывали глубокие сомнения относительно той роли, которую мог бы играть в таких событиях Иисус. Порой он сомневался во всем, но ненадолго. Он глубоко сожалел, что не может поговорить обо всем этом со своим кузеном, однако это противоречило бы их недвусмысленному договору.
[135:7.2] As John journeyed north, he thought much about Jesus. He paused at more than a dozen places as he traveled up the Jordan. It was at Adam that he first made reference to «another one who is to come after me» in answer to the direct question which his disciples asked him, «Are you the Messiah?» And he went on to say: «There will come after me one who is greater than I, whose sandal straps I am not worthy to stoop down and unloose. I baptize you with water, but he will baptize you with the Holy Spirit. And his shovel is in his hand thoroughly to cleanse his threshing floor; he will gather the wheat into his garner, but the chaff will he burn up with the judgment fire.»
Продвигаясь на север, Иоанн часто думал об Иисусе. На пути вверх по течению Иордана, он останавливался в добром десятке мест. В одном из них, Адаме, в ответ на прямой вопрос его учеников, является ли он Мессией, он впервые упомянул «другого, который придет после меня» и продолжил словами: «Вслед за мной придет тот, кто сильнее меня, у которого я недостоин даже развязать ремень сандалии. Я крещу вас водой, он же будет крестить вас Святым Духом. Лопата его в руке его и он очистит гумно свое; он соберет пшеницу в закрома свои, а мякину сожжет судным огнем».
[135:7.3] In response to the questions of his disciples John continued to expand his teachings, from day to day adding more that was helpful and comforting compared with his early and cryptic message: «Repent and be baptized.» By this time throngs were arriving from Galilee and the Decapolis. Scores of earnest believers lingered with their adored teacher day after day.
Отвечая на вопросы учеников, Иоанн продолжал развивать свои учения, день ото дня добавляя к ним все то, что в отличие от своей изначальной и загадочной проповеди — «Покайтесь и креститесь», приносило больше пользы и утешения. К этому времени люди уже толпами прибывали из Галилеи и Декаполиса. День за днем десятки искренних верующих следовали за своим обожаемым учителем.
8. ВСТРЕЧА ИИСУСА И ИОАННА
[135:8.1] By December of A.D. 25, when John reached the neighborhood of Pella in his journey up the Jordan, his fame had extended throughout all Palestine, and his work had become the chief topic of conversation in all the towns about the lake of Galilee. Jesus had spoken favorably of John’s message, and this had caused many from Capernaum to join John’s cult of repentance and baptism. James and John the fishermen sons of Zebedee had gone down in December, soon after John took up his preaching position near Pella, and had offered themselves for baptism. They went to see John once a week and brought back to Jesus fresh, first-hand reports of the evangelist’s work.
К декабрю 25 года н.э. когда Иоанн, поднимаясь вдоль Иордана, достиг окрестностей Пеллы, его слава распространилась уже на всю Палестину, а его деяния стали главной темой для разговоров во всех городах вокруг Галилейского озера. Иисус благожелательно отзывался о послании Иоанна, что побудило многих жителей Капернаума присоединиться к культу покаяния и крещения Иоанна. Вскоре после того, как Иоанн начал проповедовать недалеко от Пеллы, в декабре к нему отправились и сыновья Зеведея — рыбаки Иаков и Иоанн. Они посещали Иоанна раз в неделю и приносили Иисусу свежие новости о странствующем проповеднике.
[135:8.2] Jesus’ brothers James and Jude had talked about going down to John for baptism; and now that Jude had come over to Capernaum for the Sabbath services, both he and James, after listening to Jesus’ discourse in the synagogue, decided to take counsel with him concerning their plans. This was on Saturday night, January 12, A.D. 26. Jesus requested that they postpone the discussion until the following day, when he would give them his answer. He slept very little that night, being in close communion with the Father in heaven. He had arranged to have noontime lunch with his brothers and to advise them concerning baptism by John. That Sunday morning Jesus was working as usual in the boatshop. James and Jude had arrived with the lunch and were waiting in the lumber room for him, as it was not yet time for the midday recess, and they knew that Jesus was very regular about such matters.
Братья Иисуса — Иаков и Иуда — уже поговаривали о том, чтобы отправиться к Иоанну для крещения и когда Иуда пришел в Капернаум на субботнее богослужение, они с Иаковом, прослушав выступление Иисуса в синагоге, решили посоветоваться с ним относительно своих планов. Это было вечером в субботу 12 января 26 года н.э. Иисус попросил братьев отложить разговор до следующего дня. В ту ночь он почти не спал, пребывая в тесном общении с небесным Отцом. Иисус договорился встретиться со своими братьями во время полуденной трапезы и дать им совет относительно крещения у Иоанна. В то воскресное утро Иисус как обычно работал в лодочной мастерской. Иаков и Иуда принесли еду и поджидали его в подсобном помещении, ибо время для полуденного перерыва еще не наступило, а они знали, что Иисус весьма пунктуален в таких вещах.
[135:8.3] Just before the noon rest, Jesus laid down his tools, removed his work apron, and merely announced to the three workmen in the room with him, «My hour has come.» He went out to his brothers James and Jude, repeating, «My hour has come — let us go to John.» And they started immediately for Pella, eating their lunch as they journeyed. This was on Sunday, January 13. They tarried for the night in the Jordan valley and arrived on the scene of John’s baptizing about noon of the next day.
Перед самым началом полуденного перерыва Иисус отложил свой инструмент, снял с себя рабочий фартук и сказал трем работникам, находившимся в том же помещении, только одно: «Настал мой час». Он вышел к своим братьям Иакову и Иуде и повторил: «Мой час настал — пойдемте к Иоанну». Они сразу же направились в Пеллу, пополдничав на ходу. Это было в воскресенье, 13 января. Заночевав в долине Иордана, на следующий день около полудня они прибыли к месту крещения.
[135:8.4] John had just begun baptizing the candidates for the day. Scores of repentants were standing in line awaiting their turn when Jesus and his two brothers took up their positions in this line of earnest men and women who had become believers in John’s preaching of the coming kingdom. John had been inquiring about Jesus of Zebedee’s sons. He had heard of Jesus’ remarks concerning his preaching, and he was day by day expecting to see him arrive on the scene, but he had not expected to greet him in the line of baptismal candidates.
Иоанн как раз только что начал крестить пришедших в тот день людей. Десятки кающихся стояли друг за другом в ожидании своей очереди, когда Иисус и двое его братьев заняли место среди мужчин и женщин, глубоко уверовавших в проповедь Иоанна о грядущем царстве. Иоанн уже расспрашивал сыновей Зеведея об Иисусе. Он знал о высказываниях Иисуса относительно его проповедей и день ото дня ожидал увидеть его здесь, однако не предполагал, что встретит его среди ожидающих в очереди на крещение.
[135:8.5] Being engrossed with the details of rapidly baptizing such a large number of converts, John did not look up to see Jesus until the Son of Man stood in his immediate presence. When John recognized Jesus, the ceremonies were halted for a moment while he greeted his cousin in the flesh and asked, «But why do you come down into the water to greet me?» And Jesus answered, «To be subject to your baptism.» John replied: «But I have need to be baptized by you. Why do you come to me?» And Jesus whispered to John: «Bear with me now, for it becomes us to set this example for my brothers standing here with me, and that the people may know that my hour has come.»
Поглощенный процессом быстрого крещения столь огромного числа новообращенных, Иоанн не поднимал головы и увидел Иисуса только тогда, когда Сын Человеческий оказался непосредственно перед ним. Когда Иоанн узнал Иисуса, то на время приостановил обряд, чтобы поприветствовать своего кузена во плоти и спросил: «Но отчего, приветствуя меня, ты сошел в воду?» Иисус ответил: «Чтобы принять от тебя крещение». Иоанн возразил: «Это я должен креститься у тебя. Почему же ты пришел ко мне?» И Иисус прошептал ему: «Пусть пока будет так, ибо мы должны показать пример моим братьям и дать знать людям, что мой час настал».
[135:8.6] There was a tone of finality and authority in Jesus’ voice. John was atremble with emotion as he made ready to baptize Jesus of Nazareth in the Jordan at noon on Monday, January 14, A.D. 26. Thus did John baptize Jesus and his two brothers James and Jude. And when John had baptized these three, he dismissed the others for the day, announcing that he would resume baptisms at noon the next day. As the people were departing, the four men still standing in the water heard a strange sound, and presently there appeared for a moment an apparition immediately over the head of Jesus, and they heard a voice saying, «This is my beloved Son in whom I am well pleased.» A great change came over the countenance of Jesus, and coming up out of the water in silence he took leave of them, going toward the hills to the east. And no man saw Jesus again for forty days.
Категорично и властно звучал голос Иисуса. Иоанн затрепетал от волнения, приготовившись крестить Иисуса Назарянина в Иордане в полуденный час в понедельник 14 января 26 года н.э. Так Иоанн окрестил Иисуса и двух его братьев, Иакова и Иуду. После этого Иоанн отпустил остальных, объявив, что возобновит крещение в полдень на следующий день. Когда люди расходились, все четверо, все еще стоявшие в воде, услышали странный звук и вскоре над головой Иисуса на мгновение возникло видение и они услышали голос: «Вот Сын мой возлюбленный, к которому я благоволю». Разительная перемена отразилась на лице Иисуса и выйдя из воды, он молча покинул их, направившись к восточным холмам. И ни один человек не видел Иисуса в течение сорока дней.
[135:8.7] John followed Jesus a sufficient distance to tell him the story of Gabriel’s visit to his mother ere either had been born, as he had heard it so many times from his mother’s lips. He allowed Jesus to continue on his way after he had said, «Now I know of a certainty that you are the Deliverer.» But Jesus made no reply.
Иоанн проследовал за Иисусом и прошел за ним столько, сколько потребовалось, чтобы рассказать ему о посещении Гавриилом его матери еще до того, как они появились на свет — историю, которую он не раз слышал от своей матери. После этого он оставил Иисуса, продолжавшего свой путь, сказав: «Теперь я знаю наверняка, что ты — Избавитель». Но Иисус ничего не ответил.
9. СОРОК ДНЕЙ ПРОПОВЕДИ
[135:9.1] When John returned to his disciples (he now had some twenty-five or thirty who abode with him constantly), he found them in earnest conference, discussing what had just happened in connection with Jesus’ baptism. They were all the more astonished when John now made known to them the story of the Gabriel visitation to Mary before Jesus was born, and also that Jesus spoke no word to him even after he had told him about this. There was no rain that evening, and this group of thirty or more talked long into the starlit night. They wondered where Jesus had gone, and when they would see him again.
Когда Иоанн вернулся к своим ученикам (к этому времени рядом с ним постоянно находилось около двадцати пяти или тридцати человек), те увлеченно обсуждали только что произошедшее событие, связанное с крещением Иисуса. Они пришли в еще большее изумление после того, как Иоанн поведал им о явлении Гавриила к Марии незадолго до рождения Иисуса, а также о том, что Иисус не произнес ни слова, когда он рассказал ему об этом. В тот вечер дождя не было и они проговорили под звездным небом далеко за полночь. Все думали о том, куда ушел Иисус и когда они увидят его снова.
[135:9.2] After the experience of this day the preaching of John took on new and certain notes of proclamation concerning the coming kingdom and the expected Messiah. It was a tense time, these forty days of tarrying, waiting for the return of Jesus. But John continued to preach with great power, and his disciples began at about this time to preach to the overflowing throngs which gathered around John at the Jordan.
После случившегося в тот день по-новому зазвучала проповедь Иоанна, провозглашавшая грядущее царство и долгожданного Мессию. Сорок дней ожидания возвращения Иисуса были напряженными. Но проповедь Иоанна продолжала звучать с великой силой; примерно в это же время огромным толпам народа, собиравшимся вокруг Иоанна у Иордана, начали проповедовать и его ученики.
[135:9.3] In the course of these forty days of waiting, many rumors spread about the countryside and even to Tiberias and Jerusalem. Thousands came over to see the new attraction in John’s camp, the reputed Messiah, but Jesus was not to be seen. When the disciples of John asserted that the strange man of God had gone to the hills, many doubted the entire story.
В течение этих сорока дней ожидания всюду распространялось множество слухов, достигавших даже Тивериады и Иерусалима. Желание увидеть того, кого считали Мессией, притягивало к лагерю Иоанна тысячи людей — однако Иисус исчез. А когда ученики Иоанна заявили, что странный Божий человек ушел в горы, многие усомнились во всей этой истории.
[135:9.4] About three weeks after Jesus had left them, there arrived on the scene at Pella a new deputation from the priests and Pharisees at Jerusalem. They asked John directly if he was Elijah or the prophet that Moses promised; and when John said, «I am not,» they made bold to ask, «Are you the Messiah?» and John answered, «I am not.» Then said these men from Jerusalem: «If you are not Elijah, nor the prophet, nor the Messiah, then why do you baptize the people and create all this stir?» And John replied: «It should be for those who have heard me and received my baptism to say who I am, but I declare to you that, while I baptize with water, there has been among us one who will return to baptize you with the Holy Spirit.»
Примерно через три недели после того, как Иисус покинул их, на место событий у Пеллы прибыла новая делегация священников и фарисеев из Иерусалима. Они прямо спросили Иоанна, является ли он Илией или тем пророком, о котором говорил Моисей. И когда Иоанн ответил «нет», они решились спросить: «Мессия ли ты?», — и Иоанн ответил: «Нет». Тогда пришедшие из Иерусалима сказали: «Если ты не Илия, не пророк и не Мессия, то что же ты крестишь людей и поднимаешь весь этот шум?» И Иоанн ответил: «Пусть слышавшие меня и получившие от меня крещение скажут, кто я, но говорю вам: я крещу водой, но среди нас тот, кто вернется крестить вас Святым Духом».
[135:9.5] These forty days were a difficult period for John and his disciples. What was to be the relation of John to Jesus? A hundred questions came up for discussion. Politics and selfish preferment began to make their appearance. Intense discussions grew up around the various ideas and concepts of the Messiah. Would he become a military leader and a Davidic king? Would he smite the Roman armies as Joshua had the Canaanites? Or would he come to establish a spiritual kingdom? John rather decided, with the minority, that Jesus had come to establish the kingdom of heaven, although he was not altogether clear in his own mind as to just what was to be embraced within this mission of the establishment of the kingdom of heaven.
Эти сорок дней были трудным временем для Иоанна и его учеников. Какими будут взаимоотношения Иоанна и Иисуса? Люди искали ответы на множество вопросов. Начало проявляться политиканство и эгоистическое желание выдвинуться. Вспыхивали ожесточенные споры вокруг различных идей и представлений о Мессии. Будет ли он военным руководителем и царем как Давид? Разобьет ли он римские армии подобно Иешуа, разгромившему ханаанеев? Или же он придет для установления духовного царства? Иоанн и меньшая часть спорящих склонялись к мнению, что Иисус пришел для установления царства небесного, хотя ему было не совсем ясно, в чем именно заключалась миссия по созданию такого царства.
[135:9.6] These were strenuous days in John’s experience, and he prayed for the return of Jesus. Some of John’s disciples organized scouting parties to go in search of Jesus, but John forbade, saying: «Our times are in the hands of the God of heaven; he will direct his chosen Son.»
Для Иоанна настали напряженные дни и он молился о возвращении Иисуса. Некоторые из учеников Иоанна организовали поисковые партии, готовые отправиться на розыск Иисуса, однако Иоанн запретил им делать это, сказав: «Наши дни — в руках Бога небесного; он направит своего избранного Сына».
[135:9.7] It was early on the morning of Sabbath, February 23, that the company of John, engaged in eating their morning meal, looked up toward the north and beheld Jesus coming to them. As he approached them, John stood upon a large rock and, lifting up his sonorous voice, said: «Behold the Son of God, the deliverer of the world! This is he of whom I have said, `After me there will come one who is preferred before me because he was before me.’ For this cause came I out of the wilderness to preach repentance and to baptize with water, proclaiming that the kingdom of heaven is at hand. And now comes one who shall baptize you with the Holy Spirit. And I beheld the divine spirit descending upon this man, and I heard the voice of God declare, `This is my beloved Son in whom I am well pleased.'»
Наступило раннее утро субботы, 23 февраля, когда во время утренней трапезы Иоанн и его ученики обратили свой взор на север и увидели приближавшегося к ним Иисуса. Когда он подошел, Иоанн взобрался на большой камень и своим звучным голосом прокричал: «Вот Сын Бога, избавитель мира! Это тот, о ком я сказал: „Вслед за мной придет тот, кто стал впереди меня, потому что был прежде меня». Для этого пришел я из пустыни проповедовать покаяние и крестить водой, возвещая приближение небесного царства. И вот идет тот, кто будет крестить вас Святым Духом. И видел я, как божественный дух снизошел на этого человека, и слышал я голос Бога, провозгласивший: „Вот Сын мой возлюбленный, к которому я благоволю».
[135:9.8] Jesus bade them return to their food while he sat down to eat with John, his brothers James and Jude having returned to Capernaum.
Иисус попросил их продолжить трапезу и сел рядом с Иоанном. К тому времени его братья, Иаков и Иуда, уже вернулись в Капернаум.
[135:9.9] Early in the morning of the next day he took leave of John and his disciples, going back to Galilee. He gave them no word as to when they would again see him. To John’s inquiries about his own preaching and mission Jesus only said, «My Father will guide you now and in the future as he has in the past.» And these two great men separated that morning on the banks of the Jordan, never again to greet each other in the flesh.
Ранним утром следующего дня Иисус простился с Иоанном и его учениками и отправился назад в Галилею. Он ничего не сказал им о том, когда они увидят его вновь. На вопросы Иоанна о его собственных проповедях и миссии Иисус только ответил: «Мой Отец будет направлять тебя ныне и впредь, так же как и в прошлом». И два великих человека расстались в то утро на берегах Иордана, чтобы уже никогда не встретиться во плоти.
10. ИОАНН НАПРАВЛЯЕТСЯ НА ЮГ
[135:10.1] Since Jesus had gone north into Galilee, John felt led to retrace his steps southward. Accordingly, on Sunday morning, March 3, John and the remainder of his disciples began their journey south. About one quarter of John’s immediate followers had meantime departed for Galilee in quest of Jesus. There was a sadness of confusion about John. He never again preached as he had before baptizing Jesus. He somehow felt that the responsibility of the coming kingdom was no longer on his shoulders. He felt that his work was almost finished; he was disconsolate and lonely. But he preached, baptized, and journeyed on southward.
Поскольку Иисус отправился на север, в Галилею, Иоанн почувствовал побуждение вернуться на юг. Соответственно, воскресным утром, 3 марта, Иоанн и оставшиеся ученики отправились в путь. Тем временем около четверти ближайших последователей Иоанна направились в Галилею на поиски Иисуса. Печаль и замешательство охватили Иоанна. Он больше никогда не проповедовал так, как до крещения Иисуса. Каким-то образом он чувствовал, что ответственность за грядущее царство более не лежит на его плечах, что его труд завершается. Он был безутешен и одинок. Однако он проповедовал, крестил и продолжал идти на юг.
[135:10.2] Near the village of Adam, John tarried for several weeks, and it was here that he made the memorable attack upon Herod Antipas for unlawfully taking the wife of another man. By June of this year (A.D. 26) John was back at the Bethany ford of the Jordan, where he had begun his preaching of the coming kingdom more than a year previously. In the weeks following the baptism of Jesus the character of John’s preaching gradually changed into a proclamation of mercy for the common people, while he denounced with renewed vehemence the corrupt political and religious rulers.
Иоанн остановился на несколько недель неподалеку от деревни Адам и выступил здесь с достопамятной критикой Ирода Антипы за незаконное присвоение чужой жены. К июню этого года (26 года н.э.) Иоанн вернулся к переправе у Вифании. Больше года прошло с тех пор, как у этой переправы через Иордан он впервые начал проповедовать грядущее царство. На протяжении нескольких недель после крещения Иисуса характер проповедей Иоанна постепенно менялся. Его призывы превратились в проповедь милосердия к простым людям, в то время как он с новой силой обличал продажных политических и религиозных правителей.
[135:10.3] Herod Antipas, in whose territory John had been preaching, became alarmed lest he and his disciples should start a rebellion. Herod also resented John’s public criticisms of his domestic affairs. In view of all this, Herod decided to put John in prison. Accordingly, very early in the morning of June 12, before the multitude arrived to hear the preaching and witness the baptizing, the agents of Herod placed John under arrest. As weeks passed and he was not released, his disciples scattered over all Palestine, many of them going into Galilee to join the followers of Jesus.
Ирод Антипа, на чьей территории Иоанн вел свои проповеди, стал опасаться, что Иоанн и его ученики поднимут восстание. К тому же Ирода возмущала публичная критика его семейных дел со стороны Иоанна. Поэтому Ирод решил посадить Иоанна за решетку. Ранним утром 12 июня до того как собрались толпы людей, чтобы послушать проповеди и стать свидетелями крещения, агенты Ирода арестовали Иоанна. Прошли недели, Иоанн оставался в заточении, а его ученики разбрелись по всей Палестине и многие из них отправились в Галилею, чтобы присоединиться к последователям Иисуса.
11. ИОАНН В ТЮРЬМЕ
[135:11.1] John had a lonely and somewhat bitter experience in prison. Few of his followers were permitted to see him. He longed to see Jesus but had to be content with hearing of his work through those of his followers who had become believers in the Son of Man. He was often tempted to doubt Jesus and his divine mission. If Jesus were the Messiah, why did he do nothing to deliver him from this unbearable imprisonment? For more than a year and a half this rugged man of God’s outdoors languished in that despicable prison. And this experience was a great test of his faith in, and loyalty to, Jesus. Indeed, this whole experience was a great test of John’s faith even in God. Many times was he tempted to doubt even the genuineness of his own mission and experience.
В темнице Иоанну было одиноко и очень горько. Мало кому из его сторонников было позволено видеться с ним. Он страстно желал увидеть Иисуса, однако ему приходилось довольствоваться рассказами тех своих последователей, которые уверовали в Сына Человеческого. Часто его одолевали сомнения в Иисусе и его божественной миссии. Если Иисус является Мессией, то почему же он ничего не делает для освобождения его из невыносимого заточения? Более полутора лет этот суровый человек — дитя Божьего приволья — томился в презренных застенках. Это заключение стало огромным испытанием его веры в Иисуса и преданности ему. В самом деле, весь этот опыт явился великим испытанием самой веры Иоанна в Бога. Много раз его посещали невольные сомнения в подлинности даже своей собственной миссии и опыта.
[135:11.2] After he had been in prison several months, a group of his disciples came to him and, after reporting concerning the public activities of Jesus, said: «So you see, Teacher, that he who was with you at the upper Jordan prospers and receives all who come to him. He even feasts with publicans and sinners. You bore courageous witness to him, and yet he does nothing to effect your deliverance.» But John answered his friends: «This man can do nothing unless it has been given him by his Father in heaven. You well remember that I said, `I am not the Messiah, but I am one sent on before to prepare the way for him.’ And that I did. He who has the bride is the bridegroom, but the friend of the bridegroom who stands near-by and hears him rejoices greatly because of the bridegroom’s voice. This, my joy, therefore is fulfilled. He must increase but I must decrease. I am of this earth and have declared my message. Jesus of Nazareth comes down to the earth from heaven and is above us all. The Son of Man has descended from God, and the words of God he will declare to you. For the Father in heaven gives not the spirit by measure to his own Son. The Father loves his Son and will presently put all things in the hands of this Son. He who believes in the Son has eternal life. And these words which I speak are true and abiding.»
Через несколько месяцев заточения Иоанна навестила группа его учеников. Рассказав ему о публичном служении Иисуса, они продолжили: «Вот видишь, Учитель, тот, кто был с тобою в верховье Иордана, благоденствует и принимает всех к нему приходящих. Он даже пирует с мытарями и грешниками. Ты показал ему героический пример, однако же он ничего не делает для твоего освобождения». Но Иоанн ответил своим друзьям: «Этот человек может сделать только то, что дано ему его Отцом небесным. Вы хорошо помните мои слова: „Я не Мессия, но я послан перед ним, чтобы подготовить ему путь». Это я и сделал. Невеста может принадлежать только своему жениху, а друг жениха, стоящий рядом и внимающий ему, премного радуется, слыша голос жениха. Вот и исполнилась эта радость моя. Ему должно возрастать, а мне умаляться. Я от мира сего и провозгласил свое послание. Иисус Назарянин пришел на землю с небес и он выше всех нас. Сын Человеческий снизошел от Бога и возвестит вам слова Бога. Ибо Отец небесный сполна одарил Сына духом. Отец любит своего Сына и вскоре все отдаст в его руки. Верующий в Сына имеет жизнь вечную. И эти слова мои истинны и останутся таковыми».
[135:11.3] These disciples were amazed at John’s pronouncement, so much so that they departed in silence. John was also much agitated, for he perceived that he had uttered a prophecy. Never again did he wholly doubt the mission and divinity of Jesus. But it was a sore disappointment to John that Jesus sent him no word, that he came not to see him, and that he exercised none of his great power to deliver him from prison. But Jesus knew all about this. He had great love for John, but being now cognizant of his divine nature and knowing fully the great things in preparation for John when he departed from this world and also knowing that John’s work on earth was finished, he constrained himself not to interfere in the natural outworking of the great preacher-prophet’s career.
Слова Иоанна настолько поразили учеников, что они удалились в молчании. Иоанн также был глубоко взволнован, ибо понял, что произнес пророчество. После этого он уже никогда не сомневался в миссии и божественности Иисуса. Но его горько разочаровало то, что Иисус не послал ему весточки, не пришел навестить его и не воспользовался хотя бы крупицей своего великого могущества, чтобы освободить его из заточения. Однако Иисус знал об этом все. Он любил Иоанна огромной любовью, но сознавая теперь свою божественную природу и в полной мере зная о том, что для Иоанна готовят великие дела после ухода из этого мира, а также о том, что миссия Иоанна на земле завершена, он сдерживал себя и не вмешивался в естественное течение событий жизни великого проповедника и пророка.
[135:11.4] This long suspense in prison was humanly unbearable. Just a few days before his death John again sent trusted messengers to Jesus, inquiring: «Is my work done? Why do I languish in prison? Are you truly the Messiah, or shall we look for another?» And when these two disciples gave this message to Jesus, the Son of Man replied: «Go back to John and tell him that I have not forgotten but to suffer me also this, for it becomes us to fulfill all righteousness. Tell John what you have seen and heard — that the poor have good tidings preached to them — and, finally, tell the beloved herald of my earth mission that he shall be abundantly blessed in the age to come if he finds no occasion to doubt and stumble over me.» And this was the last word John received from Jesus. This message greatly comforted him and did much to stabilize his faith and prepare him for the tragic end of his life in the flesh which followed so soon upon the heels of this memorable occasion.
Долгое и томительное ожидание в заточении было невыносимо. За несколько дней до смерти Иоанн вновь направил доверенных посланников Иисусу, спрашивая: «Завершен ли мой труд? Зачем я гибну в темнице? Ты ли Мессия или ждать нам другого?» Когда два ученика передали послание Иисусу, Сын Человеческий ответил: «Вернитесь к Иоанну и скажите, что я не забыл его, но допускаю все это, ибо так нам надлежит исполниться праведностью. Расскажите Иоанну, что вы видели и слышали, расскажите, что нищим возвещается благая весть и, наконец, скажите возлюбленному глашатаю моей земной миссии, что он будет премного благословен в век грядущий, если не усомнится во мне». Это было последнее известие, которое Иоанн получил от Иисуса. Оно чрезвычайно утешило его и серьезно укрепило его веру, подготовив к трагическому окончанию его жизни во плоти, столь быстро наступившему после этого памятного события.
12. СМЕРТЬ ИОАННА КРЕСТИТЕЛЯ
[135:12.1] As John was working in southern Perea when arrested, he was taken immediately to the prison of the fortress of Machaerus, where he was incarcerated until his execution. Herod ruled over Perea as well as Galilee, and he maintained residence at this time at both Julias and Machaerus in Perea. In Galilee the official residence had been moved from Sepphoris to the new capital at Tiberias.
В момент своего ареста Иоанн трудился в южной Перее и поэтому был сразу же доставлен в крепость Махерон, где и находился в заключении вплоть до своей казни. Ирод правил Переей, равно как и Галилеей, и в те времена его перейские резиденции находились как в Юлии, так и в Махероне. В Галилее официальная резиденция переместилась из Сепфориса в новую столицу — Тивериаду.
[135:12.2] Herod feared to release John lest he instigate rebellion. He feared to put him to death lest the multitude riot in the capital, for thousands of Pereans believed that John was a holy man, a prophet. Therefore Herod kept the Nazarite preacher in prison, not knowing what else to do with him. Several times John had been before Herod, but never would he agree either to leave the domains of Herod or to refrain from all public activities if he were released. And this new agitation concerning Jesus of Nazareth, which was steadily increasing, admonished Herod that it was no time to turn John loose. Besides, John was also a victim of the intense and bitter hatred of Herodias, Herod’s unlawful wife.
Ирод не освобождал Иоанна, поскольку боялся, что тот поднимет восстание. Но он и не предавал его смерти, поскольку опасался массовых волнений в столице — тысячи переян считали Иоанна святым человеком, пророком. Поэтому Ирод держал назорейского проповедника в темнице, не зная, что с ним делать. Иоанн несколько раз представал перед Иродом, однако наотрез отказывался покидать владения Ирода или воздерживаться от какой-либо публичной деятельности в случае своего освобождения. А новое, постоянно нараставшее беспокойство из-за Иисуса Назарянина подсказывало Ироду, что сейчас не время отпускать Иоанна на свободу. Кроме того, Иоанн был жертвой жгучей ненависти со стороны Иродиады — незаконной жены Ирода.
[135:12.3] On numerous occasions Herod talked with John about the kingdom of heaven, and while sometimes seriously impressed with his message, he was afraid to release him from prison.
Ирод неоднократно беседовал с Иоанном о царстве небесном, и хотя порой содержание этих разговоров производило на него сильное впечатление, он боялся освобождать Иоанна из тюрьмы.
[135:12.4] Since much building was still going on at Tiberias, Herod spent considerable time at his Perean residences, and he was partial to the fortress of Machaerus. It was a matter of several years before all the public buildings and the official residence at Tiberias were fully completed.
Ввиду того, что в Тивериаде все еще велось широкое строительство, Ирод проводил много времени в своей Перейской резиденции, отдавая особое предпочтение крепости Махерон. Прошло несколько лет, прежде чем были готовы все общественные здания и официальная резиденция в Тивериаде.
[135:12.5] In celebration of his birthday Herod made a great feast in the Machaerian palace for his chief officers and other men high in the councils of the government of Galilee and Perea. Since Herodias had failed to bring about John’s death by direct appeal to Herod, she now set herself to the task of having John put to death by cunning planning.
Отмечая день своего рождения, Ирод устроил пышное пиршество в махеронском дворце для своих старших офицеров и других высокопоставленных чиновников из советов правления Галилеи и Переи. Прямое обращение Иродиады к Ироду с требованием казнить Иоанна ни к чему не привело и она решила прибегнуть к коварному замыслу.
[135:12.6] In the course of the evening’s festivities and entertainment, Herodias presented her daughter to dance before the banqueters. Herod was very much pleased with the damsel’s performance and, calling her before him, said: «You are charming. I am much pleased with you. Ask me on this my birthday for whatever you desire, and I will give it to you, even to the half of my kingdom.» And Herod did all this while well under the influence of his many wines. The young lady drew aside and inquired of her mother what she should ask of Herod. Herodias said, «Go to Herod and ask for the head of John the Baptist.» And the young woman, returning to the banquet table, said to Herod, «I request that you forthwith give me the head of John the Baptist on a platter.»
В разгар вечернего застолья и развлечений Иродиада вывела к гостям свою дочь танцевать перед пирующими. Ирод, которому чрезвычайно понравилось выступление девицы, подозвал ее к себе и сказал: «Ты очаровательна. Я очень доволен тобой. Сегодня, в день моего рождения, проси меня о чем угодно — все будет твоим, хоть полцарства». Ирод говорил все это, находясь под сильным воздействием изрядного количества вина. Девушка отошла в сторону и спросила у своей матери, что ей следует попросить у Ирода. «Подойди к Ироду и попроси голову Иоанна Крестителя», сказала Иродиада. И молодая особа, вернувшись к праздничному столу, сказала Ироду: «Я прошу, чтобы ты тотчас подал мне на блюде голову Иоанна Крестителя».
[135:12.7] Herod was filled with fear and sorrow, but because of his oath and because of all those who sat at meat with him, he would not deny the request. And Herod Antipas sent a soldier, commanding him to bring the head of John. So was John that night beheaded in the prison, the soldier bringing the head of the prophet on a platter and presenting it to the young woman at the rear of the banquet hall. And the damsel gave the platter to her mother. When John’s disciples heard of this, they came to the prison for the body of John, and after laying it in a tomb, they went and told Jesus.
Страх и скорбь охватили Ирода, однако из-за клятвы, данной им в присутствии всех сидящих с ним за столом, он не смог отказать в исполнении этой просьбы. Ирод Антипа призвал стражника и велел ему принести голову Иоанна. Так в ту ночь Иоанн был обезглавлен в темнице, а стражник принес голову пророка на блюде и подал его девушке в дальнем углу парадного зала. Девица же передала блюдо матери. Когда ученики Иоанна узнали об этом, то пришли за его телом и положив его в гробницу, пошли и рассказали обо всем Иисусу.